Сергей ГОРОДНИКОВ
Низкий рост восстановления промышленного производства в России превращается в главную политическую проблему страны. Первые лица исполнительной власти господствующего режима, режима диктатуры выразителей крупных коммерческих интересов признают, что они хотят подъёма промышленной производственной деятельности для получения дающих спекулятивно-коммерческую выгоду товаров, пытаются разрабатывать и принимать соответствующие меры. Но им не удаётся осуществить поворота к реальному выходу промышленности из кризиса. Такое положение дел свидетельствует о том, что режим приближается к исчерпанию возможностей совершенствовать управление экономикой на основе свободных рыночных отношений, что центральная власть на пороге нового падения доверия к ней, а страна накануне острого политического кризиса. А политический кризис в отсутствии оппозиции, которая опирается на передовые, связанные с производственными отношениями слои русских горожан, на отражающие их интересы националистические идеи, приведёт к окончательному установлению вне политического чиновно-полицейского тоталитаризма. И такой тоталитаризм заведёт страну в положение сырьевого придатка капиталистического мира, в исторический тупик.
1
Всякая власть есть способность осуществлять насилие. Такая способность – это сущность, смысл и содержание власти. Без насилия власть не существует, а говорить о ней не имеет смысла. И чем в большей мере власть способна совершать насилие, чем разнообразнее виды используемого властью насилия, тем больше у неё возможностей объединять, организовывать людей, совершенствовать управление их деятельностью. Насилие это не только физическое насилие. Оно выступает и как идеологическое насилие, и как насилие в виде общественных мифов о прошлом, настоящем и будущем. Насилие это и социальные этика, мораль, культура, проникающие во все стороны быта многих людей. Насилие заявляет о себе и в виде религиозного насилия, и информационного, и в виде угрозы лишить средств к существованию. Насилие над человеком достигается посредством безработицы или материального поощрения за результаты определённого труда, поступка. А одним из самых простых видов насилия является воздействие на людей посредством денег. Жить среди людей и не испытывать постоянного насилия в том или ином проявлении невозможно.
Государственная власть отличается тем, что она появляется вследствие сознательного создания и развития системы организации насилия над множеством людей одновременно, в первую очередь над представителями аристократии или правящего класса, правящего сословия. И чем совершеннее система организации государственного насилия, чем всеохватнее это насилие, тем лучше взаимодействие членов правящего класса и членов податных классов, тем лучше взаимодействие всех классов, сословий и слоёв населения для продвижения к целям удержания устойчивости внутриполитических и внешнеполитических отношений, тем быстрее развивается государство, тем оно могущественнее, богаче и цивилизованнее.
История всех цивилизаций свидетельствует, что развитие каждой цивилизации следовало за развитием государственной власти, за усилением её способности совершать насилие, за расширением ею видов насилия. Когда власть слабела, что проявлялось в ослаблении способности совершать системное насилие над людьми, в сокращении видов используемого насилия, цивилизация переживала упадок, а если кризис власти становился хроническим, она гибла. Но если государственная власть была на подъёме, если ей удавалось совершать насилие в таком объёме, что оно проникало в быт, в помыслы, в устремления людей, давая им представления, как об идеальном обществе, так и о прошлом и будущем человечества, она показывала способность ставить сложнейшие задачи и разрешать их. В этом случае она двигала цивилизацию к новым достижениям.
Ход мирового цивилизационного развития с древних времён до наших дней показывает вполне определённую закономерность. Качественное усиление способности государственной власти к насилию, главным образом вследствие появления качественно нового по мировоззрению идеологического насилия, вело к тому, что она получала преимущества перед государственной властью прежних цивилизаций в возможности совершенствовать системное управление людьми, воздействовать на развитие экономики и социально-политических отношений. В результате она начинала создавать собственную цивилизацию, более могущественную и системно более сложную.
На основаниях таких выводов надо сделать следующее заключение. Экономический и социально-политический кризис, из которого не может выбраться Россия, обусловлен тем, что власть господствующего режима не способна развивать и совершенствовать системное государственное насилие, как более сложное в сравнении с коммунистическим государственным насилием Советской власти. Иначе говоря, нынешняя власть в России существует исключительно за счёт достижений советской власти. В этой связи возникают принципиальные вопросы.
Является ли кризис центральной власти в России хроническим, обрекающим страну на постепенное «проедание» достижений советской власти, а затем на неизбежный, неотвратимый распад? Или всё же есть возможность преодолеть его через резкое усиление способности центральной власти к насилию? А если такая возможность есть, то как, в каких идеях она должна заявить о себе?
Для ответа на эти вопросы надо обратиться к истории России последних трёх десятилетий.
2
В семидесятых годах 20-го века советская система государственной власти исчерпала возможности управлять экономическим и социально-политическим развитием страны. Это проявилось в устойчивом уменьшении темпов роста промышленного производства, несмотря на то, что именно развитие промышленного производства было приоритетным направлением в политике безраздельно правящей компартии. Иначе говоря, советская система государственной власти теряла способности осуществлять насилие над слоями населения, от деятельности которых как раз и зависели темпы промышленного развития.
Причина ослабления советской власти была в следующем. К тому времени завершалось раскрестьянивание русской деревни и подавляющее большинство населения России уже проживало в городах. В России стал сокращаться пролетариат, то есть первое поколение крестьян, работавших в индустриальном производстве, и вырастало второе-третье поколение городской русской молодёжи, которая не знала традиций народно-крестьянского уклада жизни, в значительной массе своей получала среднее и высшее образование. Подавляющему большинству этой части городской молодёжи были непонятны ни интересы пролетариата, ни коммунистическая идеология, ни цели советского государства, ни советская этика, мораль и нравственность. На молодёжь всё меньше воздействовали коммунистическое идеологическое насилие, коммунистические мифы и соответствующее им информационное насилие. У неё стало складываться мелкобуржуазное видение мира и мелкобуржуазное отношение к миру, она тянулась к западным культуре и мелкобуржуазным мифам капиталистического общества, подпадая под оказываемое ими идеологическое, информационное насилие. Управлять слоями молодых горожан: гуманитарной и научно-технической интеллигенцией, квалифицированными рабочими, - советской системе власти становилось всё сложнее и сложнее. Как следствие в эпоху Брежнева укреплялся бюрократический и репрессивный аппарат власти, призванный подменять стратегическое идеологическое, мифологическое, культурное насилие текущим формализованным насилием, то есть насилием, превращённым в форму, теряющим внутреннее содержание и стратегический смысл своего существования.
Чтобы как-то преодолевать проблему падения темпов роста промышленного производства, которое угрожало надорвать способность советской власти вести “холодную войну” с её противниками в окружающем мире, оказывать насилие на окружающий мир, надо было искать выход из создавшегося положения дел, искать новые виды насилия, пригодные для воздействия на непролетарские слои горожан. Поиск этот приводил правящие круги советского государства к представлениям о политике демократизации, как средстве выявления новых способов насилия над горожанами, в первую очередь русскими горожанами, через развитие институтов политического самоуправления.
3
Руководство компартии Советского Союза в начале 80-х осознало острую необходимость использовать непролетарские слои русского городского населения для укрепления советской власти, обюрокрачивание которой делало её все менее действенной, все более затратной при организации государственного насилия. Следствием этого осознания стала предложенная Горбачёвым и его окружением Перестройка, то есть политический курс на гласность обсуждения экономических, социально-политических проблем и на развитие политического самоуправления, призванного пробудить к деятельному соучастию в государственных отношениях непролетарские слои населения, способные бороться за укрепление государственного насилия. Поиск способов пробуждения таких слоёв к политическому самоуправлению заставил в конечном итоге обратиться к традиции великорусской московской государственности, созвать народно-представительное собрание, которое возрождало традицию уничтоженного имперской политикой Петра Великого соборного представительства избранников всего народа. Делегаты Верховного Совета СССР в 1989 году избирались на волне «демократизации» именно как народные избранники на народно-представительный собор, для соборного совещания с руководством советской государственной власти о мерах по преодолению разраставшегося идеологического, экономического и социально-политического, то есть общегосударственного кризиса, кризиса государственного насилия.
Однако в выступлениях делегатов с трибуны Верховного Совета и на всевозможных обсуждениях вне заседаний выявились коренные разногласия по видению способов выхода из кризиса. Часть представителей крупных русских городов, главным образом из среды гуманитарной интеллигенции, сознательно или нет, отстаивали мелкобуржуазные интересы, чуждые коммунистической идеологии. Недовольные тем, что коммунистическая номенклатура явно и неявно навязывала предложения о сохранении своего привилегированного, господствующего положения, они пришли к выводу, что для свержения номенклатурного правящего класса и коммунистической системы государственной власти надо бороться за созыв буржуазно-представительного собрания в России. Почему в России? Потому что именно в России произошло наивысшее раскрестьянивание сознания и образа жизни государствообразующего этноса. И именно у русских горожан России проявился наиболее глубокий кризис веры в коммунистическое мировоззрение, исчезала готовность поддерживать и осуществлять коммунистическое мировоззренческое насилие и коммунистическую систему государственной власти. Для борьбы за поддержку населения у сторонников созыва буржуазно-представительного собрания в тот период был только один вид оружия – либеральное идеологическое насилие, либеральные мифы и лозунги о всевозможных свободах, равенстве и братстве всех людей, осуществление которых, де, сразу приведёт к процветанию. Им удалось представить положение дел в том свете, что противниками процветания выступала коммунистическая номенклатура, и добиться роста своего влияния на массовые настроения. Так в 1989 году началась вторая буржуазная революция в России.
Два года шло ожесточённое противоборство объединяемых и организуемых либеральным идеологическим насилием городских слоёв горожан России, представители которых побеждали на выборах в крупных городах с требованиями уже не демократизации, а западной буржуазной демократии, и сторонников распадающейся советской бюрократической власти. Полный провал попытки совершить контрреволюционный мятеж и установить военно-бюрократический режим для спасения советского государства, имевший место в Москве в событиях 18-19 августа 1991 года, привёл к полной победе буржуазной революции в России. Следствием данной победы стал распад СССР, а единственной политической силой, организующей власть в России, оказалось буржуазно-представительное собрание, то есть Верховный Совет РСФСР.
У буржуазно-представительного собрания (парламента) главным видом удерживающего единство России насилия вначале было только идеологическое насилие на основе либерального мировоззрения. И политическая роль идейных вождей либерализма была определяющей. Но для воплощения в жизнь решений Верховного Совета РСФСР потребовались исполнительные учреждения: правительство, исполнительные отделы, комитеты и пр. Исполнительные учреждения вынуждены были искать способы выполнять решения парламента. Для этого им понадобились не идеологические, но вытекающие из либеральной идеологии виды насилия и слои населения, которые могли предложить такие виды насилия и поддержать их.
Торгово-денежные отношения в то время превратились в России в единственные отношения, в которые ежедневно вовлекались десятки миллионов людей для покупки и продажи жизненно необходимых товаров. И те, кто организовывал эти отношения с помощью теневого спекулятивно-коммерческого капитала ради его непрерывного роста, или просто участвовал в них, как посредник или торговец, в совокупности предстали единственным слоем населения, который управлял самим собой и остальными людьми. Мотивация поведения этого слоя полностью определялась частным коммерческим интересом получения спекулятивного навара от продажи, перепродажи какого-либо товара или сделок с партиями товаров. Коммерческий интерес объединял их, заставлял размышлять о самой выгодной для коммерческой спекуляции политике. Именно на этот слой были вынуждены выходить представители исполнительных ответвлений Верховного Совета РСФСР; а для того, чтобы иметь возможность использовать этот слой в своих задачах, они должны были проникаться его интересом получения коммерческой прибыли, интересом космополитическим и асоциальным.
Исполнительным структурам буржуазно-представительного собрания страны, которое тогда было единственной властью в России, для укрепления своих возможностей осуществлять насилие ради выполнения решений этой власти, вольно или невольно пришлось всячески поощрять коммерческую спекуляцию, вовлекаться в неё, соучаствовать в её сделках. Тем более что коммерческие спекулянты начинали интересоваться политической борьбой, скупать средства информации, депутатов всех уровней, милицию, с их помощью разнообразить свои собственные возможности осуществлять насилие над остальными слоями населения. Рост раздражения большинства населения, которое оказывалось жертвой спекуляции и требовало остановить произвол спекулянтов, будоражил парламент, заставлял принимать соответствующие постановления или решения, которые поручалось выполнять исполнительным структурам. Но эти решения, по сути, подрывали возможности исполнительных структур влиять на ход событий. Ибо исполнительные структуры принуждались подавлять представителей коммерческого интереса, которые были единственным средством хоть какого-то вне идеологического насилия, вне идеологического управления страной. С точки зрения исполнительных комитетов и правительства надо было наоборот, создавать самые благоприятные условия для стремительного роста спекулятивного капитала, для превращения его в олигархический капитал, а массы людей убеждать в выгодности стать простым товаром, продавать себя за деньги. В таком случае управлять людьми, в том числе и слоем коммерческих спекулянтов, стало бы возможным посредством денежно-кредитной политики, с помощью денежного насилия. В этом направлении и двигалось правительство России с января 1992 года, когда его возглавили монетаристы.
Непрерывный рост конфликтов исполнительных учреждений с популистским Верховным Советом РСФСР привёл к тому, что на стороне исполнительных учреждений парламента выступил весь слой коммерческих спекулянтов, их идеологов и сторонников, и этот слой использовал все свои виды насилия для подавления противников исполнительных учреждений. Противостояние с течением времени принимало характер политического противостояния, которое быстро перерастало в политическую войну. 3-4 октября 1993 года война эта завершилась открытым военным столкновением, в котором Верховный Совет потерпел полное поражение. В результате своей победы исполнительные учреждения разорвали зависимость от буржуазно-представительного собрания. Они объявили себя самостоятельной ветвью власти и навязали стране новую Конституцию, которая оставалась либеральной по идеологическим принципам, но при этом открыто провозглашала установление в России диктатуры коммерческого интереса. В Конституции утверждался принцип разделения буржуазно-представительной власти на две ветви, исполнительную и законодательную, и господство исполнительной власти с избираемым президентом над представительной законодательной властью.
Какие самые существенные виды насилия смог использовать новый режим?
Основополагающим оставалось либеральное идеологическое насилие, но цели и задачи его коренным образом изменились. Умозрительные идеальные представления и мифы о свободе, равенстве, братстве всех людей превращались в конкретные практические представления и мифы о рыночных свободах, о рыночном равенстве, о рыночном братстве. Свобода и равенство должны были обеспечивать условия росту коммерческого капитала и борьбе за превращение бывшей советской госсобственности в частную собственность, а братство - обосновать возможность всем без разбора участвовать в первоначальном накоплении спекулятивного капитала и приватизации. Либерализм в новом качестве на деле призван был разобщить всех, проповедуя предельный индивидуализм и личный эгоизм, а этого нельзя было добиться, не разложив этику, мораль, социальную культуру, тем самым уничтожая эти наиважнейшие виды насилия. В результате человеческие отношения неуклонно низводились до состояния “человек человеку волк”, в котором идея «братства» формализовывалась и теряла смысл, постепенно отмирала как таковая.
На основополагающем, либеральном идеологическом насилии выстраивались и другие виды насилия. Информационное спекулятивно-коммерческое насилие, которое становилось на ноги по мере скупки коммерческим капиталом средств массовой информации, превращаемых в рупор эгоистических требований коммерческого интереса к населению страны. Денежное насилие коммерческого интереса, которое совершалось через взятки, подкуп, наём работников. И управленческое насилие чиновно-полицейского аппарата управления, которое сначала стало необходимым для укрепления позиций исполнительной власти в борьбе с популистской законодательной властью и её сторонниками.
Чтобы режим мог укреплять власть центра над страной, надо было быстро создать крупные олигархические капиталы и крупных собственников и заинтересовать их товарно-денежными сделками в разных регионах. Именно в этом направлении шло развитие событий, вольно или невольно заставляя исполнительную власть принимать соответствующие решения. Захват, разворовывание собственности, взятки и бандитизм получали политическое оправдание со стороны либеральной исполнительной власти постольку, поскольку направляли результаты преступных действий и деяний в коммерческие сделки. В коммерческих сделках экономические и уголовные преступления отмывались, превращались в коммерческий капитал, способствуя его росту и накоплению в руках отдельных лиц и кланов, позволяя выделяться финансовым олигархическим силам и интересам крупной частной собственности.
Главная проблема режима в это время была в том, что олигархические кланы интересовала только спекулятивно-прибыльная собственность, рассматриваемая как товар или средство получения товара для сиюминутного спекулятивного обращения, поэтому и интерес к тем или иным регионам, городам, территориям проявлялся у них тогда, когда там имелась такая собственность. Вся остальная часть страны их не интересовала. Они не желали тратиться на содержание служащих власти, на поддержание боеспособной армии, флота, на здравоохранение и образование для масс. Их желание и способность осуществлять денежное насилие, поддерживать финансирование чиновничьих и полицейских аппаратов исполнительной власти тоже ограничивались узкими окнами интересов получения наибольшей спекулятивной прибыли. Главный упор новоявленные финансовые олигархи делали на либеральное идеологическое насилие и на информационное насилие, а так же на криминальное физическое насилие. Захватив банки, подчинив себе основные денежные потоки, СМИ, пропагандистские силы либералов, они на время стали подлинными и единственными хозяевами России.
Продолжалось это до исчерпания возможностей роста капиталов за счёт захвата денежных потоков и спекулятивно-прибыльной собственности для её перепродажи и начала войн за передел собственности. К этому же времени ускорялось разочарование подавляющего большинства не способного к асоциальному, аморальному поведению населения России в либерализме. Это разочарование резко ослабляло возможность использования либерального идеологическое насилия для надзора за городскими массами, для управления ими. Либеральные политики теряли влияние повсюду, кроме центров сосредоточения спекулятивного капитала, то есть кроме Москвы и С.Петербурга. Вместе с назревающим острым финансовым и политическим кризисом, проявлялся всеохватный кризис центральной власти режима, кризис способности к осуществлению насилия. Он разразился 17 августа 1998 года, когда правительство объявило об отказе от своих денежных обязательств перед владельцами ценных правительственных бумаг. Иначе говоря, он разразился после того, как правительство признало своё банкротство.
Чтобы спасти режим потребовалось резко укрепить другие виды насилия. В первую очередь чиновно-полицейский аппарат власти, превращая власть олигархических и тесно связанных с ними бюрократических кругов из политической в формально-политическую. Но увеличения численности чиновников, милиции, внутренних войск, МЧС, налоговой полиции было недостаточно для стабилизации политической обстановки в стране, для борьбы с подъёмом сепаратистских настроений в нерусских субъектах федерации, среди региональных кланов собственников и губернаторов. Пришлось прибегнуть к использованию средств идеологического и неидеологического насилия прежнего советского государства и к заигрыванию с народными патриотическими интересами. Так, чтобы восстановить дисциплину в разложившихся армии и на флоте, потребовалось опереться на дух традиций советской армии и флота, который был внутренним насилием в вооружённых силах, обосновывал борьбу за наведение в них порядка. Армии и флоту вернули советскую символику, советские ритуалы и праздники, но войсковые подразделения и части стали использовать либо для войны с одними из внутренних противников центральной власти режима, либо для давления на других. Схожие процессы происходили в разведслужбах, в прочих силовых и чиновничьих ведомствах. А для привлечения на сторону центральной власти масс сторонников коммунистов были восстановлены советский гимн, как гимн России, пропаганда достижений советской культуры, науки, техники.
Однако одновременно шло объединение сил, которые сложились вокруг владельцев крупных коммерческих капиталов. Если до дефолта наибольшие капиталы делались в банках, и самыми влиятельными олигархами были те, кому удалось захватить контроль над денежно-валютными потоками, то после дефолта роль и значение банковско-ростовщической спекуляции и разворовывания денег, валюты резко упали. Быстрее всех от дефолта оправились крупные коммерческие компании, и именно в них продолжился рост капитала. Их экономическое и политическое значение быстро возросло настолько, что они de facto произвели политический переворот, стали превращать режим в диктатуру крупного коммерческого капитала, больше не заинтересованную в подрывающем доверие к власти криминальном захвате и переделе собственности. Они накопили такой капитал, который позволял им рассматривать уже сырьевые и производственные предприятия, участников производственных отношений в качестве товара или потенциального товара, производящего другие, коммерчески прибыльные товары. Вытеснив из власти самых одиозных финансовых олигархов, не желавших признать новые реальности, эти силы проявили намерение с помощью не опасных им народно патриотических настроений вытеснить с внутреннего рынка коммерческих товарно-денежных обменов иностранных конкурентов. Их призывы к патриотическим чувствам народных масс и прямая заинтересованность в росте покупательной способности населения, в запуске предприятий ради производства коммерческих товаров временно укрепили режим, обеспечили ему широкую поддержку снизу.
Некоторая стабилизация политической обстановки и девальвация рубля позволили начать восстановление межрегиональных хозяйственных связей и советского производства предметов потребления, которые теснили на внутреннем рынке гораздо более дорогие импортные товары. Тем самым, несколько сокращалась безработица, оживлялся рынок услуг, а главное, появлялся дополнительный источник роста капитала у внутренних коммерческих компаний, и они старались обеспечить условия для восстановления производства в том объёме, который не угрожал их экономическому и политическому господству. При этом отлаживалось и расширялось использование денежного насилия.
4
Укрепление центральной власти, а с ним финансовая, экономическая и политическая стабилизация при сохранении сути режима, как диктатуры коммерческого интереса, не могли не быть краткосрочными. Заметное оживление экономики и укрепление рубля отмечалось в России лишь в 1999-2000 годах, в основном за счёт доходов от экспорта нефти, цены на которую на мировых рынках к тому времени подскочили до уровня 30 дол. за баррель. Затем началось устойчивое падение показателей роста, свидетельствуя об исчерпании возможностей укреплять власть режима и о тенденции к её новому ослаблению.
Режим показывает принципиальную неспособность повернуть страну к развитию промышленного капитализма, к наращиванию конкурентоспособного высокотехнологического товарного производства, и поэтому доверие к власти у наиболее развитых, наиболее образованных и высококвалифицированных слоёв русских горожан подтачивается разрастающимися как снежный ком противоречиями. Без поворота к промышленному капитализму невозможно осуществлять жилищно-коммунальную реформу. Ибо только подъём промышленного капитализма даёт материальные средства для существенного обновления жилищного фонда и резко увеличивает покупательную способность большинства населения, высокий уровень занятости в секторах с необходимыми для покупки жилья доходами. То есть только подъём промышленного капитализма создаёт предпосылки для массовой поддержки снизу появлению рынка жилья и услуг не только в Москве. Без поворота к промышленному капитализму немыслимо добиться политической устойчивости при введении частной собственности на землю. Без поворота к промышленному капитализму нельзя добиться роста доверия к управленческим и силовым учреждениям и создать экономические условия для значительного сокращения их численности. Без поворота к промышленному капитализму будут продолжаться износ транспортных, коммунальных, энергетических сетей и оборудования, ухудшение положения дел в здравоохранении и образовании, науке и культуре, сопровождаемые обнищанием целых слоёв населения, нравственным и моральным разложением большинства живущих в России, ростом преступности в бывших промышленных городах и регионах. А это ведёт к сокращению у центральной власти возможностей совершать насилие, к её опасной слабости, к её исключительной сосредоточенности на углублении чиновно-полицейского насилия.
Поскольку рост спекулятивно-коммерческого капитала оказывается главной целью господствующего в России режима, постольку его чиновно-полицейская власть для защиты интересов выразителей крупных спекулятивно-коммерческих интересов, для их успокоения, чтобы они не вывозили капитал, вынуждена будет укреплять себя неуклонным превращением чиновно-полицейского насилия в чиновно-полицейский произвол, а затем в чиновно-полицейскую тиранию. К этому её будут толкать и периодические политические кризисы, и растущие противоречия между русскими поколениями, вызванными потерей русской городской молодёжью какой-либо связи с традицией народно-патриотического сознания, народно-патриотической этикой и моралью. Но чиновно-полицейский произвол, а тем более чиновно-полицейская тирания при разложении традиций социального взаимодействия среди русского государствообразующего этноса, и в первую очередь среди чиновников, создают благоприятную среду для практически безнаказанной и всеохватной коррупции, для полного разложения учреждений власти. Всеохватная коррупция в свою очередь делает невозможной борьбу с высокой инфляцией, отпугивает инвестиции от промышленного сектора экономики, окончательно развращает молодые поколения потребительским паразитизмом, отчуждает их от интересов производства. Так складывается замкнутый порочный круг, при котором режим способен выживать только за счёт высоких мировых цен на экспортируемое сырьё.
Единственная польза, единственное историческое оправдание действующего режима диктатуры крупного спекулятивно-коммерческого капитала лишь в том, что он налаживает коммерческую эксплуатацию страны и населения, приучает русских горожан к капиталистическим отношениям, укореняет капиталистическое мировосприятие у новых поколений и делает необратимым поворот к капитализму. Он волей-неволей создаёт и увеличивает среду мелких и средних собственников, которая неуклонно преобразуется в его главного политического врага. Ибо укореняющиеся у такой среды интересы собственности толкают её к борьбе за политическое влияние, за политическую власть с целью уничтожения чиновно-полицейского произвола, чиновно-полицейской тирании, всеохватной безнаказанной коррупции.
Эта среда мелких и средних собственников оказывается наиболее политизированной, самой восприимчивой к идеям революционного изменения существа власти, к идеям укрепления власти, но уже ради защиты и продвижения интересов мелкой и средней собственности, ради создания условий для непрерывной и самой действенной подотчётности чиновно-полицейских учреждений перед мелкими и средними собственниками. Мировой исторический опыт показал, что одновременно укреплять власть и делать чиновно-полицейские учреждения полностью подотчётными слоям средних и мелких имущественных собственников всегда и везде оказывалось возможным единственным образом. А именно, через появление национального общественно-политического сознания, национальной общественной власти, национального общественно-политического насилия. Поскольку режим чиновно-полицейского произвола, чиновно-полицейской тирании не хочет быть подотчётным национальной общественной власти, враждебен даже постановке вопроса о национальной общественной власти, постольку его приходится свергать посредством Национальной революции. И такое свержение, такую Национальную революцию способен подготовить и осуществить только выражающий интересы средних и мелких собственников политический национализм.
Национальная общественная власть утверждается с переходом к национальной общественной этике и морали, а именно к корпоративной двойной этике и морали. При этом одна этика и мораль предназначается для внутренних общественно-государственных отношений, а к остальному человечеству вырабатывается иная этика и мораль. Двойная этика и мораль национального общества становится важнейшим видом насилия, укрепляющим национальную государственную власть, и она же создаёт предпосылки для выстраивания социальных производственных отношений и поворота к промышленному капитализму, к развитию промышленно-капиталистических производительных сил.
Иначе говоря, для того, чтобы повернуть Россию к промышленному капитализму, надо ждать, пока нынешний режим не выродится в чиновно-полицейскую тиранию и пока в стране не появится значительный слой мелких и средних имущественных собственников из представителей русского государствообразующего этноса. К тому времени вызреет хронический внутриполитический кризис, вызванный потерей способности режима оправдывать себя заигрыванием с народно-патриотическим сознанием старших поколений. Тогда и появятся условия для того, чтобы революционным образом сменить центральную власть, сделать её национальной общественной властью, системно более сильной, чем она была при советском режиме. И только русский политический национализм способен будет выполнить историческую задачу выстраивания системного насилия национальной общественной власти. Ибо только он способен повернуть русское сознание от вырождающейся народно-патриотической общечеловеческой этики и морали, на которой паразитирует нынешний режим диктатуры крупного спекулятивно-коммерческого интереса, к двойной этике и морали национального общества. Тем самым он привлечёт к поддержке государственной власти русскую городскую молодёжь, закрепит у неё интересы мелкой и средней имущественной собственности, непосредственно связанные с промышленными капиталистическими производственными отношениями, нацеленными на развитие конкурентоспособного промышленного капитализма.
03.05.2002г.