Сергей ГОРОДНИКОВ

 

 

ГЛОБАЛЬНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ

 

 

СОДЕРЖАНИЕ:

 

1. РОССИЯ И НОВОЕ МАСОНСТВО

2. ИСТОКИ ГЛОБАЛЬНОГО МИРОВОСПРИЯТИЯ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

3. КУЛЬТУРА РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Глава первая. ПРЕОДОЛЕНИЕ УПАДКА РУССКОЙ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

Глава вторая.НАЦИОНАЛЬНАЯ СУБКУЛЬТУРА И ГЕОПОЛИТИКА

4. ЛИБЕРАЛИЗМ ИЛИ НАЦИОНАЛИЗМ

 

 

 

 

РОССИЯ И НОВОЕ МАСОНСТВО

Слово "масоны"; оказывает воздействие на наших патриотов всех мастей и оттенков, какое красная тряпка производит на быка. В то же время национальное общественное сознание развитых капиталистических стран относится к нему довольно терпимо. И хотя данное явление имеет важное политическое значение, ещё никто не дал вразумительного ответа на глубинную причину отторжения масонства укоренившимся народным умозрением, - и не только русским. Значит, для такого ответа требуется некий совершенно отличающийся от традиционных взглядов подход, опирающийся на новые теоретические открытия и обоснования. Попробуем осознанно подойти к поднятой теме с соответствующей позиции.

I. ПРИЧИНА ВОЗНИКНОВЕНИЯ МАСОНСТВА

В известном смысле вся мировая история государств и цивилизаций есть история поиска средств и способов для создания единого глобального сверхгосударства, единого центра управления человечеством, - поиска, возбуждаемого стремлением углублять разделение труда и получать всё большую производительность труда в производстве средств жизнеобеспечения, которые необходимы для роста биологической численности человеческого вида как такового. Как некая стратегическая сверхзадача развития мира идея единого центра управления человечеством зародилась уже в Древнем Египте и в Междуречье. И первоначально она рассматривалась лишь с точки зрения создания сверхгосударства одной, избранной высшими силами языческой цивилизацией, призванной богами выстроить остальной мир по своему подобию. Однако слава первой удачной попытки осуществить её досталась молодому царю Македонии и предводителю греков в войне с Персией Александру Македонскому. После невероятных успехов в завоевании огромных пространств Евразии и Египта он заразился данной идеей от египетских жрецов, но внёс в неё коренные изменения. Александр Македонский впервые поставил целью государственной власти собрать под единым управлением все региональные цивилизации Европы, Азии и Африки, то есть всего мира, каким мир представлялся в то время, ради превращения их в совершенно новую цивилизацию, отрицающую противоречия между древними языческими цивилизациями через смешение их населения и культурных традиций. Способом достижения такой стратегической цели Александр Македонский избрал предельное совершенствование всех известных ему военно-управленческих учреждений власти. С одной стороны, он создавал централизованные учреждения административного управления, опирающиеся на военачальников, а так же на высочайшую дисциплину и выучку непобедимых македонских и греческих фаланг. И, с другой стороны, вводил в завоёвываемых землях учреждения экономического управления, которые опирались на греков полисных государств Эллады, использовали их опыт, предприимчивость в налаживании прибыльной хозяйственной жизни, денежного обращения и межгосударственной торговли. Выдающееся применение этих способов и имеющихся средств позволило ему разрушить замкнутость цивилизаций Евразии и Африки, заставить все цивилизации того времени вовлечься в мировую, глобальную политику, ощутить начало первой в истории военно-политической глобализации, следствием которой стало развитие всемирной торговли. Мучаясь проблемой придания устойчивости своей власти, которая объединяла военной силой и учреждениями административного управления совершенно разные и враждебные цивилизации, Александр Македонский увидел её решение только на пути насильственного разрушения этнического самосознания, на пути навязываемого военным и административным насилием смешения разных этносов и рас. Однако ход событий доказал, что путь этот был тупиковым.

Распад огромного сверхгосударства Александра Македонского, который начался сразу после его смерти, показал следующее. Одними военными силами и учреждениями текущего управления, самыми организованными и высоко профессиональными в сравнении с теми, что имеют другие страны, великому государственному деятелю можно завоевать весь мир. Но этому деятелю и его приемникам не удастся долгосрочно объединять и направлять к совместному развитию цивилизации, регионы и континенты, населённые разными расами и народностями, этносами и племенами. Для разрешения задачи долгосрочного единения нужна некая объединяющая местные интересы система идеологического насилия, которая обязана подразумевать разработку представлений о наличии стратегической цели общечеловеческого развития, - и должна появиться осуществляющая её священническая организация с эзотерическим мировосприятием, способная начать укреплять духовное единение народов, народностей и племён под единой властью.

После выделения из неустойчивого сверхгосударства Александра Македонского нескольких устойчивых эллинистических империй, которые образовали евразийский и североафриканский эллинистический мир, вокруг них и под их влиянием как раз и начала складываться и шириться мировая торговля, породив первую торгово-экономическую глобализацию с глобальным разделением труда. Центральное и руководящее положение эллинистического мира в этой глобализации вызвало его изумительное процветание и интеллектуальное развитие, а древнегреческая духовная культура полисов Эллады оказалась первой культурой, которой пришлось обслуживать сближение разных мировых цивилизаций, поглощать и переваривать их знания и исторический опыт. Важным следствием такого положения дел стало осознание эллинистической древнегреческой философией необходимости выстраивания единого идеологического мировоззрения для общечеловеческого развития в качестве задачи практической, что, собственно, и развило философию эллинистического мира до уровня позднейшего обоснования всечеловеческого христианского вероучения.

Важной ступенью в появлении и распространении христианства было возникновение в западной части южной Европы древнеримской республики, которая в течение столетий завоевала и вовлекла в свои государственные отношения большинство стран и земель средиземноморья. У Древнего Рима не было изначальной идеологической цели достижения мирового могущества. Лишь вследствие успешного военно-политического расширения границ и постепенного завоевания, подчинения последних из переживающих упадок держав эллинистического мира римляне «заразились» от этого мира такой целью. Однако восприняли они её вульгарно, поверхностно и провинциально ограниченно, понимая под миром только цивилизации средиземноморья. В эпоху древних языческих империй только эллинистический мир вследствие своего центрального положения в Евразии и Африке поднялся до собственно глобального философского и политического сознания, что выразилось позже в эллинистическом греческом христианстве и частично в исламе.

Древний Рим удачно воспользовался военными успехами и ловкой дипломатией, создал языческую средиземноморскую империю, которая в отличие от государства Александра Македонского просуществовала несколько столетий. Это оказалось возможным потому, что государственная власть Древнего Рима сделала важный шаг в развитии военно-управленческих способов удержания контроля над завоёванными странами и цивилизациями и накапливала опыт завоеваний и управления постепенно, от поколения к поколению. Посредством разработки высшими чиновничьими учреждениями юридических гражданских отношений, как вырванных из этнических отношений, господствующим кругам Рима удалось продолжительное время управлять империей без идеологического насилия. Однако Рим заплатил за это чрезвычайно высокой ценой, ибо ради воображаемого юридического гражданского общества ему пришлось погубить естественное этнократическое гражданское общество, которое собственно и создало Древний Рим и его военное и политическое величие. С течением времени стал исчезать, растворяться в других этносах этнос собственно римлян, начал исчезать его Архетип, постепенно размываемый в смешениях и подавляемый ярко выраженными Архетипами других этносов, в первую очередь переселенцев из восточных неарийских цивилизаций. Когда это произошло, стало размываться древнеримское этнократическое общественное сознание, то есть неуклонно ослабевало имеющее причиной традицию родоплеменных общественных отношений гражданское общественное сознание как таковое, на котором зародилась и развилась древнеримская государственность. Теряя этнический стержень из потомственных римлян, Римская империя сначала распалась на две части, которые образовали римский мир, а затем началось разложение уже самих этих частей, то есть Западной и Восточной империй. Разложение государственных отношений было остановлено в Восточной империи только христианским вероучением, превращением христианства в государственную религию, в то время как Западная империя с собственно Римом вскоре погибла и исчезла.

Исторический опыт Древнего Рима показал, что опирающееся на одни только юридические правовые отношения воображаемое гражданское общество вне скрепляющего и направляющего его самодовлеющего, естественного этнократического общества есть химера. Стоило разложению индивидуализмом и потребительским эгоизмом затронуть этнократическую сущность древнеримского общественного сознания, как общественное сознание римлян ослабело, стало терять способность непосредственно воздействовать на власть. И вскоре гражданское общество рухнуло под давлением военно-бюрократических учреждений власти, уступив место сначала императорской диктатуре принципата, затем произволу императорской монархии и, наконец, было уничтожено олигархией ростовщиков восточного происхождения, разрушивших остатки здания гражданского права и самую Западную Римскую империю.

Следующим историческим уровнем поисков способов объединять экономические и культурные ресурсы регионов и континентов, но уже в подчиняющемся определённым законам имперском пространстве, стал иудо-эллинистический христианский монотеизм, который оказывался греческим по мере углубления обоснования его греческой философией. Христианство отвергло господство юридического права, индивидуализм и потребительский паразитизм, повело непримиримую идейную борьбу с обосновывающим их античным гуманизмом и космополитизмом, и объявило целью цивилизационного развития создание этнических народно-земледельческих обществ в едином имперском пространстве. Если римское гражданское право подстраивалось под конкретное, вообще-то, эволюционно меняющееся вместе с изменением общественного сознания римлян состояние государственных отношений. То христианский монотеизм радикальным образом объявил господство идеального имперского общественного права, данного свыше никому неподконтрольным и неподотчётным, раз и навсегда утверждающим свои законы жизни Высшим Абсолютом. И уже государственные отношения должны были подстраиваться под идеалистическое христианское право.

Отнюдь не случайно, что именно христианство было выбрано и использовано правящими кругами Восточной и Западной Римских империй для задач удержания власти после гибели древнеримского гражданского общественного сознания. Христианская монотеистическая идеология к тому времени предстала не просто идеологией, а философским мировоззренческим насилием самого совершенного вида, долженствующим унаследовать, сохранить и даже преумножить достижения Древнего Рима в имперской экспансии, объединять экономические, политические и духовные пространства самых разных этносов и рас. Её восприняли именно в таком качестве разрушившие Рим варвары и раздиравшие римское наследство молодые и старые государства. Тот факт, что сразу после принятия христианства германскому королю-варвару Карлу Великому удалось практически без материальных и духовных цивилизационных ресурсов древнего мира создать огромную полиэтническую империю на Западе Европы, а Владимиру Крестителю и его приемникам ещё большую Киевскую империю на слабо развитом Востоке европейского континента, - этот факт говорит сам за себя. Он доказывает самодовлеющую объединительную силу христианского монотеизма в той эпохе мирового развития.

Коренным преимуществом христианства оказывалось признание права всех этносов на субъектное общественное сосуществование в рамках единой мировоззренческой духовности и монотеистической культуры. Римское гражданское право по существу дела размывало и уничтожало любой этнос, вело к его духовной и мировоззренческой апатии, к наитиевному ужасу перед будущим, где этносу виделся только гибельный Конец своего и, соответственно, всеобщего Бытия, а светскую философию по этим причинам гражданское право доводило в конце концов до скептицизма, цинизма и потери смысла борьбы за прогресс. Тогда как христианский монотеизм не только ни отрицал естественного права этноса на вечное существование, но через свои Священные Писания, отражающие борьбу еврейского народа за своё бытие в качестве угодной Богу, способствовал зарождению и росту народного самосознания и у других этносов. Позволяя им до поры до времени использовать энергию такого самосознания в созидании новых оснований восстановлению цивилизационного взаимодействия на пространстве прежних Римских империй.

Таким образом, христианский монотеизм стал причиной появления и становления европейских народов в их современном виде, как народов вечно угодных Богу, по его Воле взаимодействующих и взаимодополняющих друг друга, не исчезающих один в другом. В этом его колоссальная историческая заслуга.

В эпоху кризиса религиозного языческого мировосприятия Древнего Мира возникли два монотеистических мировоззрения. А именно, греческое христианство и индийский буддизм. Позднее, под воздействием христианства родился ислам, который был профанацией христианства, приемлемой и понятной племенам кочевников скотоводов и восточным земледельческим цивилизациям на стыке Евразии и Африки. Однако ни один вид монотеизма так и не смог стать единственной мировой религией, хотя каждый при зарождении ставил перед собой именно таковое целеполагание. Больше того, всякое монотеистическое идеологическое насилие, вольно или невольно порождало вполне определённый тип духовной и культурной субконтинентальной или межконтинентальной цивилизации. Ибо оно обслуживало задачи становления тех или иных субконтинентальных и межконтинентальных феодально-монархических империй, в историческом процессе закрепляя разделение политического мира на несколько не приемлющих одна другую мировых цивилизационных культур. Тем самым, в Средние века каждый религиозный монотеизм постепенно низводился до уровня субконтинентального идеологического насилия, субконтинентального политического мировоззрения, со временем превращался в традиционно субконтинентальное мировоззрение, обслуживающее феодальные имперские пространства.

Христианство помогло западноевропейскому католическому миру унаследовать и развивать материальные достижения эллинистических держав и Древнего Рима. Уже в конце Средних веков в Северной Италии стали зарождаться буржуазно-городские общества и капиталистические отношения, капиталистические торговые интересы, по своей сути нацеленные на глобальную экспансию, на создание единого мирового рынка. Они подтолкнули Великие географические открытия и бурно развились вследствие данных открытий. После возникновения в Англии мануфактурного капиталистического производства и вызванных быстрым развитием капиталистических отношений нидерландской и английской буржуазных революций становление мирового капиталистического рынка товарно-денежного обмена оказалось основной целью внешней политики Нидерландов и Англии. Тогда-то и возникла историческая потребность в появлении масонства, которое организационно заявило о себе в Англии в 1717 году.

Если монотеизм ставил целеполаганием объединить мир посредством идеологического насилия и идеального умозрительного сообщества народов, то масонство поставило своей целью объединить человечество через буржуазно-капиталистический рационализм, построить здание общечеловеческого единения на материальной основе, через материальные интересы, через стимулирование потребительских побуждений. Иначе говоря, через рациональный материализм экономических отношений оно вознамерилось добиться "построения рая на земле" для всех, кто достоин такого рая, то есть способен вовлечься в мировые капиталистические товарно-денежные обмены, в соответствующее всемирное разделение труда. Для достижения поставленной цели масонству потребовалось подавлять ставшую традиционно субконтинентальной, обслуживающей феодализм традицию монотеистического мировосприятия. И оно воспользовалось интеллектуальными наработками французского Просвещения, либерализмом и декларацией Прав Человека Великой французской революции, применило их в качестве мощнейшего идеологического и политического тарана при разрушении крепостей, какие понастроил в свою защиту почвеннический, в своём мировоззрении иррациональный средневековый феодализм.

2. МАСОНСТВО ОБСЛУЖИВАЕТ КОММЕРЧЕСКИЙ ИНТЕРЕС

Современное масонство вовсе не столь сплочённое таинственное сообщество, как это представляется нашим патриотам. Оно изнутри пожирается разрастающейся моральной раковой опухолью, порождённой антагонистическими противоречиями, которые набирают силу по мере становления мирового капиталистического рынка. Современное масонство само не знает, не понимает причины этой болезни.

В чём же дело, в чём эта причина?

Главной движущей силой становления собственно капиталис­тического общества и мирового рынка был и остаётся коммерческий экономический и политический интерес. Коммерческий интерес как таковой существует со времён древних цивилизаций. Его особенностью является то, что стремление участников коммерческих сделок увеличивать денежные обороты и накапливать торгово-спекулятивные и ростовщические капиталы не знает предела, границ и, в отличие от производственной деятельности, оказывается слабо поднадзорным любой государственной власти. Именно выразители коммерческого интереса дали жизнь Великому Шёлковому пути, который был одним из самых ярких проявлений рождения глобальных торговых и ростовщических интересов, после завоеваний Александра Македонского связавших все цивилизации Древнего мира в единый рынок товарно-денежного обмена. Но превращение коммерческого интереса в подлинно глобальный интерес, оказывающий непосредственное и определяющее влияние на судьбы всего мира, после Великих географических открытий расширившегося до глобального мира, было вызвано мануфактурным и промышленным производством, которое на исходе Средних веков зародилось и вначале развилось в Средней полосе Западной и Центральной Европы. Мануфактурное, затем промышленное производство обеспечило быстрый рост товарной продукции при устойчиво растущей производительности труда, при постоянном изобретении и внедрении в обиход новых и новых видов товаров и средств производства. Благодаря промышленному производству быстро возрастали товарно-денежные обмены, охватывая всё новые и новые регионы планеты, обуславливая становление крупных коммерческих и банковских учреждений для налаживания глобальной мировой торговли.

Однако монотеистический феодализм за предыдущую тысячелетнюю историю своего господства успел создать мощные субконтинентальные имперские государства, сильнейшие традиции феодальных прав собственности и узаконенных привилегий и оказался чрезвычайно могучим противником становлению глобального капиталистичес­кого рынка. Его сопротивление усугубилось тем обстоятельством, что, кроме Западной и Центральной Европы, не было ни одной другой цивилизации в Азии, в Африке, в Америке, которые бы в своём историческом развитии смогли сколько-нибудь близко подойти к мануфактурному производству. Не европейские цивилизации оказались не способными создать собственную духовную, мировоззренческую, этическую, социальную среду, подобную той, на основе которой возникла европейская промышленная цивилизация.

Если в Западной Европе промышленное развитие резко увеличивало численность горожан, усилило интеллектуальные, экономические, финансовые, организационные позиции третьего сословия, заставило его задумываться о политическом свержении паразитарного и хозяйственно неэффективного земледельческого феодализма. То во всём остальном мире земледельческие феодальные отношения сотни лет вплоть до последнего времени представлялись незыблемыми и остаются таковыми в глубинной сути духовной культуры большинства из современных народов и народностей других континентов. Хотя в настоящее время большинство этих народов и народностей внешне признали политическую систему государственных отношений в виде узаконенной либеральной демократии, способствующую становлению мирового коммерческого капитализма, они в своих традициях остаются чуждыми духу полисной древнегреческой и республиканской римской цивилизации, из которых выросла, развилась европейская промышленная цивилизация.

Для борьбы с глубоко укоренившимися мировыми позициями средневекового земледельческого феодализма на определённом уровне развития европейского городского капитализма, а именно в начале 18 века понадобилась внешне не связанная с правительствами организация, и такой организацией как раз и стало масонство. Из-за могущества своего противника, который опирался на веками освящаемые монотеизмом политические и культурные традиции, на наследуемые привилегии в устройстве феодальных государственных отношений, масонство создало сложнейшее, эшелонированное ступенями посвящения, в значительной мере тайное сообщество. Долгосрочной целью этого сообщества стало рациональное построение мирового капиталистического рынка и соответствующего ему унифицированного миропорядка, повсеместное уничтожение феодализма и его традиций, его мировоззрений, его форм прав собственности и паразитарных наследственных привилегий. Но оно не могло бороться с феодализмом, не ведя борьбу с феодальными общественными отношениями, то есть с народными и народническими отношениями, с народным монотеистическим мировоззрением.

Политическая действительность заставила зародившееся в буржуазной Англии масонство признать, что капитализм и буржуазное право могут сначала революционно побеждать лишь в отдельных странах, лишь отдельные страны полностью вовлекая в глобальные капиталистические отношения. И страна, в которой произошла буржуазная революция, призванная утвердить в ней глобальное капиталистическое мировосприятие, господство глобальных коммерческих интересов, должна выдерживать не только внутреннюю феодальную контрреволюцию, но и совокупную интервенцию всех соседних феодальных монархий. Однако в случае победы буржуазного режима в такой стране, он мог бы стать новым идеологическим и политическим плацдармом для дальнейшего наступления капиталистических отношений во всём мире. Поэтому масоны буржуазных и феодальных государств из тактических соображений признали необходимость взять на себя обязательство поддерживать любую страну, где произойдёт буржуазная революция, и ради этого принимали на вооружение материалистическую идеологию космополитического либерализма и Прав Человека как таковых.

Эта идеология, временно примиряемая с любым монотеизмом рационально используемой традиционной верой людей в единого бога, создателя вселенной и человека, органично вытекала из главных политических требований коммерческого интереса, коммерческого капитала, а именно требований становления единого мирового рынка товарно-денежного обмена. Она преодолевала субконтинентальные цивилизационные противоречия тем, что отвергала традиции цивилизационного, социального, культурного развития, рассматривая человека только в виде биологического потребителя, вырванного из связей с любой социальной, общественной средой. Этим она предстала понятной повсюду. Ибо мануфактурное и промышленное развитие оказалось зависящим от духовной предрасположенности вполне определённых северных народов, от их способности воспринимать сложную городскую социологизацию общественных отношений, социальную этику совместного труда на промышленном производстве. То есть, оно совершалось лишь в небольшой группе европейских стран. Тогда как коммерция, спекулятивная торговля товарами и капиталами проникала по всему миру, повсюду имела и создавала своих агентов влияния, повсюду развозила товары и вывозила сырьё, полуфабрикаты, продовольствие.

Так уж случилось, что именно у воспитанных на иудаизме, на его способности к глобальному мировосприятию евреев была самая высокая предрасположенность, почти страсть к коммерции, к ростовщичеству, а судьба этого народа рассеяла его едва ли не по всем странам мира. И именно у евреев начал скапливаться мировой коммерческий капитал, они стали главными выразителями мирового коммерческого политического интереса, а потому и главными, самыми организован­ными агентами и проводниками идей либерализма и Прав Человека, идей антифеодальных революций. Поэтому и их роль в масонстве неизбежно становилась очень большой и значимой, как вследствие личного участия, так и из-за сильной финансовой поддержки. Евреи оказались олицетворением антифеодальных коммерческих интересов и вызвали ответную враждебность всех сторонников сохранения феодальных государственных и общественных отношений, всех народных патриотов.

3. МАСОНСТВО В ХХ ВЕКЕ

Проблемы взаимоотношений либерального масонства и народно-патриотических сил ряда субконтинентальных держав, в которых исторически укоренились традиции феодального имперского мировосприятия, напрямую связаны с тем, что экономическая и внутриполитическая устойчивость в этих державах и культурное, духовное самосознание их государствообразующих народов обусловлены как раз имперским прошлым. Отказ от этого прошлого равнозначен для них признанию катастрофического поражения, означает очень болезненную потерю авторитета и влияния в странах, где находились жизненно важные имперские интересы, ведёт к весьма болезненной перестройке экономических, социальных, военно-политических учреждений под непривычные и воспринимаемые унизительными, жёстко навязываемые извне новые цели государственному развитию. Поэтому борьба народно-патриотических сил таких держав с либеральным масонством, - поскольку такая борьба ещё возможна, - принимала и принимает содержание борьбы за государственную независимость, за традицию феодальной имперской государственности. В известном смысле, такая борьба народно-патриотических сил воспринимается самими народными патриотами как необъявленная война с предательской пятой колонной либералов и масонов, которые стремятся подчинить державное государство единой капиталистической сверхдержаве, - на что, действительно, работает масонство сути своих целей. Такая борьба для традиционного народного патриотизма становится Священной и направленной против правительственных властей, вынужденных встраивать экономику страны в мировую капиталистическую экономику, в мировое разделение труда на основе капиталистических отношений. Патриотизм государствообразующих народов таких держав везде и всегда в значительной мере антилиберальный, антимасонский и антиеврейский.

Уже в девятнадцатом веке стало ясным, что Британская колониальная империя клонится к закату и родившееся в ней меркантильное масонство, в конечном итоге, будет обслуживать задачу политического подчинения остального мира Соединённым Штатам Америки. Страшно отставшая в капиталистическом развитии огромная Россия, с её обусловленным геополитическим положением имперским самосознанием, видением себя Третьим Римом, - которое собственно и двигало становление России как таковой несколько столетий, - очевидно не могла добровольно смириться с исчезновением духовного стержня своего существования. Поэтому мессианский большевизм с его идеологическим неприятием капиталистического рынка и планами альтернативного капитализму индустриального развития оказался созвучен традиционному имперскому патрио­тизму русского народа, так как идеологически и политически подавлял масонство и сам себя объявлял de facto самой совершенной формой масонства, но уже идущего из России. В.Ленин теоретически обосновал коммунистическую доктрину именно в качестве новейшего вида масонства и сделал Советский Союз плацдармом преобразования и объединения мира на совершенно отличающихся от рыночного капитализма основаниях. Коммунизм по этим причинам был последним едва не удавшимся опытом объединить человечество посредством догматики идеологического насилия, попыткой подменить разнообразный субконтинентальный монотеизм единым коммунистическим идеологическим насилием, усовершенствованным псевдомонотеизмом масонского типа.

Ожесточённая борьба сторонников коммерческого капитализма, либеральных масонов с феодализмом длилась несколько столетий. И русский коммунизм или, точнее сказать, рационально приспособленный к эпохе индустриализации догматически иррациональный глобальный социал-феодализм оказался последней попыткой встать на его пути и, казалось, едва не добился своей цели. Однако кризис коммунистического марксизма, распад Советского Союза вследствие русской буржуазно-демократической революции de facto обозначил окончательную идеологическую и политическую победу меркантильного коммерческого капитализма в глобальном размахе. Одним из подтверждений чему является то, что впервые в истории человечества в мире осталась единственная сверхдержава, и язык этой сверхдержавы становится единственным международным языком экономического, политического и культурного общения.

Почему же США оказались этой сверхдержавой?

Главным образом потому, что идеалы масонства как раз в этой стране воплотились в наиболее полном объёме. Уже первый Президент североамериканских штатов, Джордж Вашингтон, был откровенным масоном, и вся политическая традиция Соединённых Штатов есть традиция всеохватного подчинения всех сторон жизни населения интересам торгового капитализма. В стратегическом плане США предстали главным полигоном и локомотивом идей становления мирового капиталисти­ческого рынка, идей "плавильного тигля";, в котором либерализм и Права Человека формируют общечеловеческое экономическое, политическое и культурное единение. По этим причинам с середины 19 века в США перемещались штаб-квартиры и прочие центры мирового коммерческого политического интереса, в том числе либерального масонства, чтобы использовать всю мощь этой страны для выражения своих требований к остальному миру. На этом пути у выразителей коммерческого космополитизма и либерального масонства порой возникали серьёзные препятствия. После избрания президентом страны Линкольна и Гражданской войны Севера и Юга в США под воздействием республиканской партии началось становление англосаксонского американского национального общества, которое повело борьбу с либеральным коммерческим космополитизмом и масонством, стремясь подчинить их задаче развития промышленного капитализма, промышленному капиталистическому интересу, выразители которого господствовали в северо-восточных штатах Новой Англии. Вследствие националистической политики республиканцев в США совершилась ускоренная капиталистическая индустриализация, которая превратила эту страну в могучую мировую державу. Однако выразители коммерческого интереса и либерального масонства оставались очень влиятельными, старались отстаивать свои цели через демократическую партию. Они помогали распространять влияние американских промышленных интересов за пределы США, постепенно подчиняя крупных промышленных капиталистов, управленцев их компаний представлениям о едином глобальном рынке товарно-денежного обмена.

Всякое другое государство, которое предпринимало в ХХ веке политические попытки сохранить экономическую и политическую самостоятельность, рано или поздно, но неизбежно вынуждено было бороться с США и либеральным масонством, подавлять масонские структуры и запрещать их деятельность, для чего ставить под жёсткий авторитарный контроль коммерческую деятельность, коммерческий политический интерес как таковой. Такое государство вынуждено было воинственно отвергать либерализм и Права Человека, - то есть, по существу вопроса, отвергать чисто рыночный капитализм, заменять его капитализмом государственным в том или ином виде. Государствен­ный же капитализм в опыте самых разных стран, вообще-то, оказывался менее рентабельным и потому надрывал ресурсы этих стран, ослаблял их перед лицом США.

Объективный ход экономического развития разных государств, так или иначе, заставлял их вовлекаться в мировой товарообмен, в мировое разделение труда, в мировой капиталистический рынок товаров и капиталов. Страна, которая сопротивлялась этому, оказывалась, рано или поздно, в глубоком экономическом и политическом кризисе, выход из которого был только через ускоренное вхождение в межгосударственную систему хозяйствования на правах поверженного противника американцев. А мировой коммерческий капитал, коммерческий политический интерес и либеральное масонство посредством всяческих форм экономического, финансового и военно-политического давления, встраивали вовлекаемое в мировой рынок товарообмена государство под глобальное руководство одной державы, а именно, под руководство Соединённых Штатов.

Но после развала Советского Союза сами США оказались заложниками мирового коммерческого космополитизма, заложни­ками идеологии либерализма и Прав Человека, заложниками мирового капиталистического рынка. Конфронтация с СССР и мировым коммунизмом заставляла государственнические силы Соединённых Штатов постоянно заботиться о промышленном развитии, о промышленной мощи, как основы мощи военной. Такая политика усиливала внутренние позиции выразителей промышленного политичес­кого интереса, часто оттесняя выразителей коммерческого космополитизма от контроля над властью. Она подавляла экономические, финансовые и политические позиции сторонников коммерческого интереса жёстким национальным общественным сознанием англосаксов, социальным и осознанно расовым. Пример Нового Курса демократа Рузвельта, навязанного стране в период Великой Депрессии в ожесточённой борьбе за выживание государства в качестве промышленной державы, следствием чего стало превращение белого расизма в долгосрочную политическую опору властей, достаточно нагляден и убедителен.

Политическая линия Нового Курса продержалась в США до расовой революции негров в конце 60-х. В 70-е годы её устойчиво вытеснял либеральный космополитизм. Затем рухнул Советский Союз, и наступила полная победа изначальной американской традиции приоритета коммерческого капитализма, коммерческого космополитизма. Традиция эта явно воцарилась в США за последнее десятилетие, постепенно подтачивая и подрывая социальную, расовую общественную власть англосаксов. С данного времени США теряют способность соответствовать грядущим требованиям к социально-корпоративной культуре общественно-производственных отношений, необходимой для перспективного промышленного производства, готовя этой сверхдержаве судьбу Римской империи эпохи упадка.

4. ПРИЧИНЫ ВОСТРЕБОВАННОСТИ НОВОГО МАСОНСТВА

К концу ХХ века мировой капиталистический рынок, становление которого совершал коммерческий интерес и обосновывал идеологический либерализм, привел ноосферу к преддверию экологической катастрофы. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, человечество сползает к грядущему витку повсеместных военно-политических столкновений в борьбе за вхождение в золотой миллиард избранных остаться жить на планете. Следствием будет резкое уменьшение значения для выстраивания межгосударственных отношений, как мировой торговли, так и всех экономических и политических структур, которые создавали глобальный капиталистический рынок товарно-денежного обмена.

Каким же представляется мир завтрашнего дня по главным требованиям экологии к мировой политике? Роскошь, потребительская культура должны быть решительно подавлены, а кровно заинтересованный в них коммерческий политический интерес поставлен под жесточайший контроль правительств. Тогда как значимость требований к политике со стороны промышленного интереса будет неуклонно возрастать.

Суть этих требований определяется необходимостью добиваться наивысшей эффективности в производстве продукции: наибольшему выходу изделий при непрерывном сокращении затрат и ресурсов. А эффективность производства зависит главным образом от уровня социологизации этики общественного труда, иначе говоря, от качества производственных отношений, определяемых уровнем социального и цивилизационного развития конкретного общества.

Только достигшие высшего уровня социальной корпоративности общественного сознания нации окажутся способными технологически развиваться в условиях угрозы экологического коллапса, в условиях всевозможных перебоев снабжения при распаде мировой торговли. При этом следует учитывать, что потребность профессионализации социальной деятельности каждого члена конкретного национального общества неизбежно приведёт к росту сословной корпоративности, к сословно-иерархической структурированности всякого такого общества. Лишь успевшие сложиться нации, которые имеют историческую традицию сословной иерархии народных отношений, одновременно проявляя предрасположенность к высокой степени социологизации общественно-производственного поведения на самом современном постиндустриальном производстве, получат преимущества в борьбе за выживание в ХХI веке. Современные США уже не в состоянии в полной мере отвечать таким требованиям и не выдержат бремя идеологического и экономического лидерства в новой эпохе становления глобальной промышленной цивилизации. Следующий век будет не веком либерализма и Прав Человека, а наоборот, он неотвратимо станет веком жестокого расового, национального корпоративизма.

Уже в ближайшем будущем проявятся самодовлеющие тенденции. С одной стороны, распада нынешнего мирового капиталистичес­кого рынка товарно-денежного обмена, а с ним и упадка роли Соединённых Штатов. А, с другой стороны, налаживания взаимодействия наиболее социологизированных наций, их вынужденного стремления к объединению в эгоистические сообщества для выработки совместной политики в отношении остального мира, для навязывания ему своей воли и своего права на глобальную ответственность. Объединять их будут уже не столько материальные интересы, не капиталистический рынок, а в значительной мере Страх перед императивными требованиями ноосферы и Природы вообще к человечеству и его деятельности по добыче средств жизнеобеспечения. Но в условиях распада коммерческих способов управления глобальной экономикой заняться организацией взаимодействия самых социально развитых обществ сможет только принципиально новое масонство и только жёстко иерархического орденского вида.

Попытки создать новое глобальное масонство на основе принципов господства промышленного интереса предпринимались уже всю первую половину двадцатого столетия. Кроме большевиков, вождей русского коммунизма, этим в той или иной мере были озабочены вожди итальянского фашизма и немецкого нациолнал-социализма. В противовес работавшему на США либеральному масонству, провозглашавшему потребительский индивидуализм под вывеской Прав Человека, пронизанному насквозь политическими инстинктами коммерческого космополитизма, итальянские фашисты и немецкие национал-социалисты начали разрабатывать идеологии национальной и межнациональной социал-корпоративной этики поведения избранных наций, этики, которая отражала бы политические интересы участников индустриального производства. На основаниях соответствующих идеологий впервые в мировой истории столь впечатляюще осуществлялись диктатуры промышленного интереса в условиях капитализма, позволяя исповедовавшим их государствам добиться внушительной независимости государственной политики. Крах данных режимов был предопределён тем обстоятельством, что в то время промышленное производство ещё не набрало силы глобального влияния, было относительно развитым лишь в некоторых регионах Европы, Северной Америки, Японии. А промышленный политический интерес ещё не создал транснациональных компаний, производственных звеньев на всех континентах, где подавляющее большинство населения жило, в лучшем случае, сельскохозяйственным производством и мелкой торговлей.

К концу ХХ века положение вещей в корне изменилось. Наступивший после Второй мировой войны бум развития индустриального производства, повсеместная урбанизация стали порождать транснациональные корпорации, и промышленный экономический интерес начал проникать во все уголки земли, а его участники, выразители приобретать опыт понимания своего глобального значения и политического влияния. Казалось бы, развал Советского Союза привёл к торжеству либерального масонства, а диктатура глобального коммерческого космополитизма стала окончательно выстраивать мир под господство США. Но приближающаяся экологическая катастрофа делают это торжество либерального масонства эфемерным, кратковременным.

Либеральное масонство умирает. Ему на смену должно прийти масонство новое, с иным пониманием необходимых на данном этапе исторического развития способов объединения человечества в глобальную цивилизацию. Однако никогда старый порядок не уходил в историческое прошлое добровольно. И современный мировой порядок, основанный на глобальном диктате коммерческого капитализма и либерального космополитизма тоже будет намертво отстаиваться теми, кто связан с ним кровными интересами, даже невзирая на то, что они тащат всё человечество к гибели. Борьба нарождающегося нового порядка с отживающим старым предстоит принципиальная, ничем непримиримая. Обстоятельства же толкают именно Россию встать во главе борьбы за объективно приближающуюся смену типа глобальной цивилизации.

Россия коммунистическим прошлым и происходящей сейчас буржуазно-демократической революцией вырвана из всех традиционных систем глобального контроля, ибо в ней вызревает общегосударственный кризис и нынешняя диктатура выразителей коммерческого политического интереса как таковая агонизирует, рано или поздно приблизится к политическому параличу. Из всеохватного кризиса стране удастся выйти только в том случае, если она революционно породит самую адекватную завтрашнему миру идеологическую и политическую систему государственных отношений.

Предстоящие, объективно подготавливаемые текущими событиями русская Национальная Революция и Национальная Реформация самими складывающимися внутренними для страны и мировыми противоречиями вынуждены будут воплощать прорывное видение новой глобальной политики, какой ей предстоит стать в течение нескольких десятилетий. Оказавшись в чужеродной, отживающей системе господства коммерческого интереса, которая управляет современным миром, режим военно-политической диктатуры национальной демократии в России обязан будет взять на себя миссию идеологической, пропагандистской и политической поддержки новых прогрессивных движений в других странах Евразии и Америки, Южной Африки и Австралии. Движения эти неизбежно будут националистическими и расистскими, ибо в ХХI веке только и только национально-корпоративные общества способны будут создать экономические условия существованию максимально возможному числу людей, то есть отвечать биологической потребности человеческого вида как такового.

"Союзом социально-корпоративных наций северных цивилизованных рас"; - в такой политической форме будет осуществляться новое глобальное единение человечества. Выполнение некоторых задач соответствующего стратегического плана развития и должно взять на себя новое масонство, которое на данном этапе истории не может выбрать иную державную страну в качестве экономического, идеологического и политического плацдарма, кроме как Россию.

20 авг. 1996г.

ИСТОКИ ГЛОБАЛЬНОГО МИРОВОСПРИЯТИЯ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

1. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ - ПРИЧИНА РЕФОРМАЦИЙ ХРИСТИАНСТВА

В Древнем Мире поздние языческие державы были уже имперскими державами, которые подчиняли себе субконтинентальные и межконтинентальные пространства. В империях расцвели достижения языческих цивилизаций в рациональном осмыслении окружающего мира. Именно в них рациональные знания и философия, которая выстраивалась на основаниях таких знаний, окончательно подорвали влияние языческих религий, используемых для выстраивания общественных государственных отношений. А под воздействием всеохватных коммерческих, ростовщических отношений и обслуживающих эти отношения идей космополитизма и потребительского эгоизма рациональные знания стали разрушать общественную этику и мораль как таковые. Когда военно-бюрократические способы удержания центральной имперской власти теряли действенность, господствующие круги империй поневоле обращались к поискам новой религии, способной возродить общественную поддержку имперской власти в сложившихся исторических обстоятельствах. Требование к такой религии было единственным. Она должна была сохранить и упрочить имперскую власть. А в условиях растущего влияния философских учений новая религия обязана была отталкиваться от этих учений, использовать их для обоснования религиозного общественного мировосприятия, этнического и языческого по происхождению, решительно отвергая космополитизм и потребительский эгоизм. Так появились и распространились монотеистические религиозно-философские учения, как учения конкретного имперского пространства. Однако военно-бюрократические имперские державы античного мира не могли искоренить великие традиции языческих цивилизаций, не в силах были преодолеть влияние коммерческих отношений и вызванные ими последствия распада общественных отношений; а потому, в конце концов, слабели и гибли от варварских нашествий. Но после них оставались духовно и идеологически организованные монотеизмом имперские миры, которые воспринимали себя в качестве особых цивилизаций с виртуальными духовными центрами власти. Так, на развалинах Римской империи возникла западноевропейская католическая цивилизация. После падения Византии осталась восточноевропейская православная цивилизация. Буддизм породил свою особую цивилизацию в Азии. А распад арабской империи, созданной полуязыческим-полумонотеистическим исламским вероучением, оставил после себя мусульманскую цивилизацию.

Только самое старое из монотеистических вероучений, еврейский иудаизм, несмотря на глубокую проработку теологичес­кой идеологии, оказался исключённым из процесса образования региональных имперских миров. Больше того, он предстал теологической идеологией, враждебной созданным на его основе мировоззрениям христианства и ислама. Он везде подавлялся ими, повсюду, рано или поздно, становился гонимым. И причина заключалась в том, что он отказывался признавать над собой имперскую власть, обслуживать имперские пространства.

Зарождение в условиях эллинистической, а затем римской империи христианской религии и выстраивание церковной организации, которую апостол Павел создал для налаживания религиозной пропаганды и борьбы за влияние на государственную власть на всей территории Рима, в основных чертах повторяло путь развития иудаизма, испытывало огромное влияние его исторического опыта борьбы за самоё себя. Но христианство, как позднее ислам, разрабатываемые на основе иудаизма, были, в известном смысле, его профанацией, приспособлением под задачи организации устойчивых и духовно жизнеспособных региональных имперских миров в разных субконтинентальных пространствах Евразии и Африки. Ибо иудаизм оставался верным представлению о том, что Бог в конечном итоге даст еврейскому народу полную власть над всем миром, над всем человечеством.

Иудаизм начал устойчиво набирать, действительно, властное влияние, влияние мировое лишь в последние века развития европейского капитализма. При относительно небольшой численности приверженцев, организованных по этническому признаку, его воздействие на мировую политику непрерывно возрастало со времени зарождения европейского капитализма и возникновения единых центров организации мировой морской торговли в Голландии, а затем в Англии. Влияние это достигло подлинно глобального размаха на таком уровне развития производительных сил буржуазно-промышленной цивилизации, когда проявились условия налаживания мирового рынка товарообмена и выделения из европейских государств собственно мировых держав, то есть держав с мондиальными торгово-финансовыми и, следовательно, мондиальными политическими интересами.

Почему такое влияние приобретал именно иудаизм?

Мировой рынок капиталистического товарообмена создавал предпосылки образования всемирных империй, предпосылки становления мондиального капиталистического империализма, для которого региональное имперское мировоззрение оказывалось устаревшим, не отвечающим новым задачам политической организации миропорядка. И наоборот, таким задачам вполне отвечал иудаизм.

Именно в этом смысле протестантизм, который появился на свет в качестве идеологической Реформации европейского католицизма в 16 веке, а так же русский коммунизм в 20-м веке, как реформация имперского православия, были неизбежными, необходимыми революционными усовершенствованиями западной и восточной христианских систем идеологического насилия, приемлемыми быстро увеличивающемуся городскому населению. Такие усовершенствования явились следствием роста разлагающего воздействия рыночных коммерческих, ростовщических отношений и европейского гуманизма эпохи Возрождения, призванного обосновать потребительский эгоизм, - воздействия на общественные и государственные отношения в соответствующих религиозно-имперских пространствах. Они революционно подтягивали реформируемое христианство до задач выстраивания городских общественно-государственных отношений через частичную, но сущностную духовную иудаизацию соответственно западноевропейского католицизма и восточноевропейского православия. Лишь таким образом получалось укрепить государственную власть в условиях вовлечения отдельных людей и всевозможных сообществ в глобальные политические и экономические связи и выстраивать истинно всемирные империи.

2. ЗНАЧЕНИЕ МАНУФАКТУРНОГО ПРОИЗВОДСТВА ДЛЯ ПРОТЕСТАНТСКОЙ РЕФОРМАЦИИ

Почему же протестантская Реформация в католическом мире и коммунистическая Реформация в православном мире оказывались необходимыми и почему они происходили именно в Европе?

Хотя собственно рациональное сознание появилось в классический период полисной Древней Греции, однако только на исходе Средних Веков в Западной Европе оно стало оказывать всё возрастающее влияние на все стороны государственных отношений, на мораль, этику и культуру вовлекаемой в рыночные отношения городской буржуазии, а под её влиянием - на дворянство. Диалектическая борьба рационального сознания с монотеизмом и стала причиной реформаций средневекового феодально-земледельческого христианства.

В поздние Средние Века в Западной Европе возродилась среда городских ремесленников, которая в условиях рынка стала проявлять интерес к развитию механических знаний христианской Византии, унаследованных ею от Древней Греции и античного Рима. Такие знания позволяли изобретать новые орудия высокопроизводительного труда, и постепенно в Западной Европе возникала и становилась важной составной частью западноевропейской культуры прикладная механика и естественная наука, - что сопровождалось появлением всё новых и новых товаров потребления, никогда и нигде прежде неизвестных. Расширение торговли и потребность удовлетворять растущий спрос на новые товары вызвали зарождение мануфактурного промышленного производства, в основе которого было разделение наёмного труда. А географические открытия Северной и Латинской Америки, Австралии, морских путей к странам Азии и Африки дали промышленному способу производства огромный толчок в развитии, так как обеспечили колоссальные рынки для сбыта промышленной товарной продукции в обмен на сырьё и продовольствие. Иначе говоря, мануфактурное промышленное производство обусловило становление мирового рынка, появление европейских торговых компаний с мондиальными торговыми, финансовыми и политичес­кими интересами. И таким образом ряд западноевропейских стран созрели до глобальной имперской политики. Причём каждая такая страна проявляла нацеленность к этому в разной степени, в зависимости от своих коммерческих интересов в других регионах мира, на других континентах.

Первыми европейскими державами, которые создали военно-морские и торговые корабли, позволяющие им начать борьбу за мировое колониальное и торговое господство, были Португалии и Испании. Однако Португалия и Испания не смогли выстроить городских социально-производственных отношений и создать собственное мануфактурное производство товаров, развить собственную обслуживающую производство естественную науку. В конечном итоге, они оказались лишь посредниками в мировой торговле, слишком зависящими от своей военной мощи, от огромных расходов на её поддержание, от откровенного грабежа других стран. Их монархические правительства выказывали намерение распространить католицизм по всему миру, то есть приспособить эту традиционно субконтинентальную, земледельческую региональную систему религиозного идеологического насилия для обоснования своих прав на колониальные приобретения, для обслуживания задач управления своими империями. Для этого им пришлось обращаться к авторитету папского престола в Риме, вовлекать церковь в налаживание управления в колониях и в эксплуатацию колоний. Имея большое влияния на внутреннюю и внешнюю политику королевских дворов Испании и Португалии, иерархи римской католической церкви заявили о собственных целях и материальных интересах в мировой экспансии, но мыслили традиционно, догматично, консервативно и неспособны была мыслить иначе по существу дела. Они пытались навязать другим региональным цивилизациям, в том числе самостоятельным цивилизациям Индии и Китая, исламскому миру своё региональное цивилизационное мировоззрение, - что оказывалось невозможным и порождало непримиримые противоречия, расшатывало колониальное господство Испании и Португалии.

В период своего военного могущества Испанская монархия способствовала разделению труда в своей огромной империи. Ремесленное и мануфактурное товарное производство, необходимое для торговли в её многочисленных заморских колониях, получило быстрое развитие в средней полосе подвластной ей Европы, в нидерландских провинциях и в центральных и приморских областях германских государств, в Швейцарии, то есть, там, где к этому возникали расово-культурные и климатические предпосылки. Горожане больших городов этих земель, приобретая опыт рационального ведения дел с испанскими колониями почти на всех континентах, благодаря постоянно растущей производительности труда в мануфактурном и промышленном производстве перекачивали к себе при товарообмене драгоценные металлы, драгоценные камни, накапливали капитал на прямых и посреднических операциях в мировой торговле. С течением времени интересы бюргерства этих городов становились мировыми, уже не укладывались в мировоззренческие рамки европейского католицизма.

Подобное происходило и в среде горожан портовых городов Франции, у которой тоже были колонии в Африке и в Северной Америке, а так же в среде городского населения начинавшей проводить колониальную политику Англии. В этих странах, у вовлечённого в складывающуюся мировую торговлю бюргерства и вызревала потребность революционно усовершенствовать мировоззренческий кругозор религиозной христианской догматики, которая неуклонно теряла способность выполнять функцию убедительного идеологического насилия и становилась объектом критического переосмысления её роли и места в общественных отношениях. Строительство колониальных церковных сооружений для папской церкви и непримиримость церкви в вопросах её обязательного посредничества между христианами и богом тоже ограничивали прибыль бюргеров, создавали сложности в предпринимательской деятельности, вызывая досаду, которая накапливалась и превращалась в раздражение, в недовольство самим устроительством церкви. Сущностное изменение мировосприятия невольно раскрепощало рациональное сознание бюргерства, порождало у него стремление рационально переосмыслить взаимоотношения Бога с человеком без посредничества церкви.

В каком направлении должно было происходить совершенствование религиозно-идеологического насилия и устройства церковных культов в новых исторических обстоятельствах?

Пример показывали многочисленные и богатые торговцы евреи, еврейские городские общины. У них не возникало проблем с мировым мировосприятием, с отсутствием централизованной церкви, - наоборот, глобальный космополитизм еврейского народа, вытекающий из самосознания богоизбранности евреев, как сущностной основы иудаизма, вполне отвечал новому духу глобального коммерческого космополитизма, не разрушая народного самосознания благодаря жёсткой сплочённости, религиозному самоуправлению еврейских общин. Еврею достаточно было искренне верить в своего бога и выполнять его моральные и этические заветы, чтобы являться божьим избранником, частью всего еврейского народа. Этот пример обязательно должен был оказать влияние на Реформацию. И он, действительно, оказал воздействие на направленность реформаторской модернизации христианства самым серьёзным образом.

Однако протестантская Реформация не ограничилась только этим. Она копнула глубже. Она выявила сущностный североарийский Архетип и отразила обусловленные природно-климатической средой общие расовые склонности собственно европейских народов к производительной деятельности. Протестантская Реформация поставила задачу отразить в новой христианской религии духовную потребность горожан в необходимой для такой деятельности социологизации этики общинно-корпоративного труда. В отличие от иудаизма, протестантская Реформация ставила целью постоянно преодолевать кризис несоответствия производственных отношений достигнутому на основе мануфактурного и промышленного развития уровню производительных сил в ряде стран западной Европы. Тем самым она обосновывала и предметно возглавляла прорывную, революционную социологизацию всех форм производственных отношений, преобразуя их в развивающиеся социально-общественные и рациональные отношения, как отношения этнических народов, опирающихся на глубокие архетипические традиции родового общинного и родоплеменного общественного самоуправления.

( Эта форма этнократических социально-общественных отношений, как отношений исторически новых для Европы, совершенно отличалась от народно-феодальных отношений. Позднее, по мере превращения местных буржуазно-городских интересов развития промышленного производства в основу политических интересов государств, она получила наименование национальной. Впервые государство открыто признало её становление главной задачей своих политических целей во время Великой французской революции, после свержения Директории, когда режим Наполеона Бонапарта объявил о намерении авторитарными мерами подавить либеральный индивидуализм и потребительский паразитизм и выстраивать социально-корпоративные общественные отношения единой французской нации. )

В отличие от унитарного католицизма, который латинизировал культуру и с позиции имперской идеологии не признавал различия между земледельческими народами в способностях и интересах, Реформация приспосабливала совершенствуемую христианскую религию к особенностям каждой страны, к её главным экономическим интересам, порождаемым вовлечённостью в мировые производственные и торговые отношения. Она породила несколько доказавших идеологическую жизнеспособность направлений в протестантизме, прямо выражающих те или иные экономические интересы конкретных народов.

Объединяло все направления протестантской Реформации то, что каждое из них рационально отразило в своём идеологическом усовершенствовании западно­европейского католического христианства два следствия становления общемирового рынка товарно-денежного обмена. Во-первых, рационализацию сознания горожан и рост финансового и политического влияния города, как организатора мануфактурного промышленного производства в средней полосе Западной и Центральной Европы, - производства, которое быстро увеличивало товарную массу предметов мировой торговли. И во-вторых, глобализацию европейского сознания, которая изменяла прежнее мировосприятие и закреплялась в результате бурного расширения знаний о мире из-за углубления эксплуатации колоний имперскими морскими державами. Этому обновлённому сознанию становились слишком короткими и тесными одежды прежних знаний, отражённых в религиозной библейско-католической историографии, которая была замкнуто региональной, описывающей и рассматривающей только судьбы цивилизаций Европы, Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока Азии.

3. АНГЛОСАКСОНСКОЕ ПУРИТАНСТВО

Пуританизм, как самое радикальное течение в кальвинистской Реформации католицизма, отнюдь не случайно возник в англосаксонской части Британии, а затем, уже изгнанный в колонии Великобритании в Северной Америке стал основным мировоззрением при войне за независимость США. Так же не случайно, что оттолкнувшееся от кальвинизма англиканство преобразовало Великобританию, а пуританство - США в глобальные капиталистические державы, которые создали высокоорганизованный мировой рынок, нынешнюю мондиальную культуру, мондиальную политику.

Эти новые религиозные вероучения, с одной стороны, в наибольшей мере впитали в себя идеи иудаизма о всемирной воле своего Бога, богоибранности среди всех людей именно тех, кто добивается успеха в своей предприимчивой деятельности и кому за это даётся рай уже на земле. С другой стороны, - восстановили в первозданности этику корпоративно-общинного поведения, которая была отражена в Евангелии, но в значительной мере была утеряна католической церковью. Культ этики коммуной евангелической корпоративности труда обеспечил духовную основу организации социального поведения, какое было необходимо для усложнения организации мануфактурного промышленного и сельскохозяйственного производства. В то же время глобальное восприятие кальвинизмом вообще, а пуританизмом в особенности, своего Бога, который отдал всю землю для эксплуатации трудолюбивым и предприимчивым людям, создавало предпосылки к появлению имперской глобальности английской, но в особенности англо-американской духовности и культуры, их нацеленности на глобальную имперскую экспансию.

После нидерландской народно-буржуазной революции и гибели "Непобедимой Армады"; Великая Испанская империя надорвалась в способности творить историю. Она больше не смогла восстановить прежнюю силу, её имперские могущество и влияние на мировые дела оставались в прошлом, она начала клониться к упадку. И Британия получила преимущества в ускоренном развитии, как морской торговли, так и производительных сил, нуждающихся в организации такой торговли.

Мировая торговля того времени полностью зависела от морских грузоперевозок. А Британия в качестве островного государства имела большой исторический опыт кораблестроения и проявляла политическую волю создавать мощный военный и торговый флот. В отличие от Испании, этнические наклонности англичан, высвобождаясь к созидательной корпоративной деятельности в результате Реформации, способствовали организации мануфактур­ного промышленного производства. Поэтому Британия в меньшей мере зависела от производства товаров в континентальной Европе и могла долгое время проводить гибкую политику невмешательства в европейские войны, направив главные усилия на передел карты заморских колоний в свою пользу и на быстрое их освоение ради увеличения колониальных сырьевых и частично переработанных предметов торговли.

Пуританство способствовало освоению колоний как никакая другая религиозная протестантская система мировосприятия. Общинная корпора­тивная этика труда и взаимоотношений коммуны переселенцев, их моральная опора на выраженные в принципе Предопределения представления о богоизбранности трудолюбцев и добивающихся предпринима­тельского успеха, непрерывное поощрение воспитания воли и силы духа через культивирование мирского аскетизма, жёсткая экономия на непроизводительных церковных расходах обуславливали быстрое накопление среди её представителей всевозможного начального капитала. Капитал этот направлялся в производство наиболее выгодных для торговли товаров, в расширение местной и мировой торговли и, таким образом, становился организующим мировую торговлю и соответствующий экономический, правовой и политический мировой порядок.

Пуританство с помощью собственной творческой теологии изменялось, приспосабливалось для обоснования постоянно растущих в объёмах капиталистических сделок и, в конечном итоге, оказывалось фактически мировой имперской религией, глобальной системой идеологического насилия. Но системой идеологического насилия особого порядка. Его учение подразумевало, что смысл бытия в непрерывном, неуклонном росте организованности общественной жизни и социально-корпоративной этики труда, в социологизации личностного поведения, как главных оснований угодности Богу, главных оснований избранности и права на избранность. А те, кто добились такого права вследствие предопределения и соответствующим образом проведённой предшествующей жизни, заслуживают рай, "царство божье"; уже на Земле.

То есть, пуританство подразумевало постоянный рост освоения всего мира ради построения земного рая, "царства божьего"; для избранных. А избранными предопределением становились как раз те, кому лучше прочих удаётся освоение мира, и именно они должны оказаться после завершения освоения земли во главе глобальной империи. Вообще-то говоря, в пуританстве, как выделившемся из надэтнического христианства через диалектическое отрицание католицизма, центр этой империи и имперский народ не были ясно обозначены, в отличии, к примеру, от иудаизма, а потому центр грядущей глобальной империи в пуританизме виртуален, избранная элита может в конце концов явить себя полиэтнической, полирасовой, даже и не антропогенной, созданной самим человеком. Что непосредственно выражалось в пуританской культуре и в определённой мере в испытавшем её влияние англиканстве.

Нетрудно убедиться, что развитие Соединённых Штатов шло и идёт именно по такой программе. А последние десятилетия ХХ века, обозначив близость завершения освоения ресурсов земли и выявления "золотого миллиарда ";избранных предопределением, долженствующих получить "рай на земле", доказывают это с изумительной наглядностью.

Однако в пуританизме, из-за его христианской первоосновы, заложено антагонистическое противоречие, а именно, не желание видеть и понимать то, что существует предел возможностей Земли выдержать её освоение. Пуританство не считает необходимым задумываться об этом, предполагая, что бог создал мир и всё сущее, и он же и позаботится обо всём сущем, если посчитает нужным. В этом проявляется предел рационализма пуританства, выказывается предел разумного видения им окружающей действительности, за которым прагматический рационализм вырождается в иррациональный фатализм. Когда появлялся пуританизм, как стратегическое идеологическое целеполагание и новое идеологическое насилие в условиях возникновения мирового рынка и мондиальных империй, в условиях мировоззренческого кризиса западноевропейского католицизма, проблемы предела возможностей освоения мира не существовало. Наоборот. Огромные задачи по освоению колоний, очень быстро завоёванных морскими европейскими державами сразу на нескольких континентах, требовали мобилизации моральных сил западноевропейского бюргерства для их исполнения. И пуританизм в наибольшей мере отразил эту настоятельную историческую потребность.

Но по прошествии нескольких столетий, в конце ХХ века, он оказался не в состоянии ответить на главнейшую проблему современного человеческого бытия. Какими путями преодолевать подступающие экологическую катастрофу, энергетический, демографический кризисы? А США, как созданная идеологией пуританизма и доведённая его целеполаганием до глобального могущества Сверхдержава, подошла к преддверию острейшего и разрушительного паралича воли и морали, к политическому вопросу о способности к дальнейшему историческому существованию. Не имея отвечающих духу времени мировоззренческих оснований, в США стремятся даже не задаваться вопросом о причинах и следствиях глобальных экологических, энергетических, демографических кризисов, что несёт в себе угрозу самому существованию построенной ими цивилизации с глобальными интересами.

Духовный и мировоззренческий тупик пуританизма в США возник не вдруг, не в одночасье. Впервые он проявился ещё накануне Великой Депрессии, когда было, в основном, завершено первичное капиталистическое освоение территории собственно Соединённых Штатов. Президент Ф.Рузвельт вывел страну из этого кризиса посредством задачи освоения Америкой всей остальной земли, посредством новой стратегической цели: Pax Amerika - мира по-американски, превращения государства в мировую финансово-экономическую имперскую сверхдержаву. Но к семидесятым годам, после поражения во вьетнамской войне вызрел следующий, второй духовный и мировоззренческий тупик уже американской мировой державы. Он был обусловлен близостью к завершению задачи первичного капиталистического освоения тех регионов мира, которые США могли освоить, будучи не в силах проникать в крупные государства Азии и в страны блока Советского Союза, имеющего свою глобальную цель построения мировой коммунистической империи. Выход из этого кризиса давала только виртуальная цель широкомасштабного прорыва в космос для его освоения избранными предопределением. Как следствие, для Америки 80-х стал неотъемлемой частью смысла бытия истерический интерес к космической тематике. Затем крах советской сверхдержавы позволил Соединённым Штатам вздохнуть с облегчением и вернуться на землю, открыть возможности освоения новых, до этого недоступных регионов мира. Но крах СССР дал им только временные преимущества. Оказавшись к концу ХХ века единственной Сверхдержавой, США не в состоянии предложить миру стратегическую программу разрешения проблем приближающегося всеохватно глобального экологического, энергетического, сырьевого кризиса. Англосаксонский пуританизм и политическая система Соединённых Штатов принципиально не в состоянии этого сделать. Отчасти из-за этого возникла альтернативная, обоснованная научно-методологическими подходами коммунистическая стратегия построения глобального миропорядка, которую осуществляла Советская Россия.

4. ДВА ПУТИ ДОСТИЖЕНИЯ ГЛОБАЛЬНОГО ПРЕВОСХОДСТВА

Поставленные ещё в древности глобальные цели иудаизма стали первопричиной того, что евреи сохранили свою этническую и расовую идентичность, своё этническое самосознание почти четыре тысячелетия. Ибо только к ХХ-ому столетию в Европе развились политические и экономические предпосылки появления собственно глобальных империй, и евреи получили возможность осуществления того, к чему их предопределила и вела их духовная традиция. Они получили возможность принять самое непосредственное участие в становлении мирового рынка и занялись этим с чрезвычайной моральной организованностью и действенностью. Как бы с облегчением они стали высвобождаться от накопленных за тысячелетия мучительных сомнений, наконец-то, получив возможность убеждаться, что жертвенная вера их предков в духовные основы иудаизма была не напрасной.

Евреи в своём историческом самосознании пережили множество государств и привыкли обслуживать государственные интересы какой-то страны постольку, поскольку они отвечали их интересам. А их интересы со времени Вавилонского пленения сосредотачивались на торговле и ростовщичестве, так как торговля и ростовщичество в условиях цивилизаций превращались в мощнейшее средство воздействия на власть господствующих кругов любых государств. Благодаря накоплению у себя торговых капиталов и ростовщических средств евреи могли входить в связи с господствующими кругами, влиять на их решения и даже соучаствовать во власти крупных держав, ведущих завоевания и поощряющих спекулятивно-коммерческие, ненасильственные способы изъятия у населения денег, частью которых можно быстро пополнять казну и карманы чиновников. Но отношение к державам у них оставалось циничным, как к ступеням в достижении собственной цели, заключающейся в стремлении к абсолютному мировому господству. Держава, которая теряла силу и волю к дальнейшему наращиванию мировой торговой экспансии, теряла их привязанность и поддержку, и они перестраивались для обслуживания новой державы, выказывающей наибольшие способности к созданию мирового рынка товарообмена и заявляющей о готовности бороться за это любыми средствами.

Евреи приняли живейшее соучастие в создании первых в мировой истории собственно глобальных империй, которые возникали в XIX и ХХ веках. В первой половине девятнадцатого столетия обозначилось бурной строительство континентальных сетей железных дорог, а затем появился автомобиль, и рынки товарно-денежного обмена стали проникать вглубь континентов, где проживало большинство человечества, впервые преобразуя весь мир в единый мировой рынок. Капиталистическая прибыльность товарооборота при доставках товаров сухопутным транспортом сначала догнала прибыльности доставок морскими судами, а затем стала превосходить её. Заведомое преимущество морских держав прошлых столетий постепенно стало сходить на нет. Становилось очевидным, что возникают новые балансы сил, и мировые империи двадцатого столетия будут выстраиваться на основе глобальной политики только тех государств, которые в силу исторической судьбы имели геополитическое положение, позволяющее ставить подобные цели.

Осуществление стратегических целей достижения глобального имперского могущества оказывалось возможным лишь двумя путями. Либо, самая мощная морская держава приобретала территориальные и экономические, политические средства, необходимые тому, чтобы постепенно устанавливать военно-политический стратегический контроль над всеми странами всех континентов, над их важнейшим сырьём со стороны прибрежных зон морей и океанов. Либо, самая могучая сухопутная держава устанавливала контроль над средиземьем крупнейшего из континентов, а именно Евразии, чтобы постепенно подчинять интересы других государств Евразии задачам внутреннего ускоренного социально-экономического развития, одновременно или после этого захватывая контроль над побережьями, мировой морской торговлей, мировым океаном и другими континентами.

К началу ХХ века Соединённые Североамериканские Штаты вырвались к положению самой развитой индустриальной и морской державы мира, и у элиты страны стали проявляться тенденции к появлению глобальных политических интересов. Тогда же огромная Российская империя буквально из года в год упрочивала и упорядочивала контроль за средиземьем Евразии, что оказывалось особенно очевидным после завершения строительства Транссибирской железной дороги, развертывания планов строительства железных дорог в средней Азии, в Персии. Захватив и присоединив за предыдущие десятилетия XIX века Среднюю Азию, Россия, словно по инерции, подчиняла своему влиянию Персию, втягивалась в экспансию в Монголию и в Манчжурию. Но если Соединённые Штаты имели духовную основу, англосаксонскую протестантскую, пуританскую идеологию для становления страны в качестве глобальной морской империи. То у значительно отставшей от них в развитии производительных сил и социально-производственных отношений Российской империи идеологической опорой оказывалась унаследованная от Византии православная субконтинентальная имперская традиция.

Византийская православная традиция внушала русскому народу идею о Третьем Риме, как главном целеполагании для государственного развития Российской империи. Экспансия в южном направлении, поглощение огромных территорий с многовековым, глубоко укоренившимся господством идеологий обоснования субконтинентальных исламской и буддийской имперских традиций, не желающих признавать господство православного субконтинентального же идеологического насилия, застала русскую государственную власть почти что врасплох. Эта экспансия заставляла феодально-бюрократические учреждения власти Российской империи с лихорадочной поспешностью творчески искать идеи обоснования становлению евразийской, затем с неизбежностью глобальной сухопутной империи, какой прежняя история человечества ещё не знала.

Острейший кризис несоответствия того, чем волей истории становилась по своему геополитическому положению главная держава Евразии - Россия, и того, на какой идеологический фундамент она при этом опиралась, привёл страну и традиционную политическую систему власти к полному духовному, моральному тупику. Государственная власть начала разлагаться, запутываясь в антагонистических противоречиях, так как не имела в своей тысячестолетней истории ни одной духовной традиции, от которой могла бы оттолкнуться для обоснования преемственности системы власти и эволюционного обновления господствующего класса феодальной бюрократии. С одной стороны, государственная власть политической действительностью вынуждена была осознавать себя в качестве обречённой бороться за право стать глобальной империей. А с другой стороны, её идеологический стержень был субконтинентально византийским, и на него нельзя было опереться при выстраивании и налаживании глобальных имперских отношений. Кризис идеологического насилия государственной власти приводил к тяжёлым последствиям. Ибо главной опорой власти в освоении южных территорий становился слой крупных коммерческих спекулянтов, торговцев и ростовщиков, которые требовали полной свободы торговли, то есть полной свободы вести спекулятивно-коммерческую эксплуатацию, как южных земель, так и всей страны. Либеральные реформы тесно связанной с данным слоем общими эгоистическими интересами бюрократии правительства были проведены, узаконены, и скоро породили пропасть между богатством и паразитической роскошью немногих и бедностью подавляющего большинства населения. Чтобы сдерживать взрывоопасные настроения, царская Россия вынужденно превращалась в полицейское государство с деморализуемым и погрязающим во взяточничество, в зависимость от олигархических интересов чиновничеством. Тогда как осознаваемая многими необходимость ускоренной индустриализации и первоначального накопления промышленных капиталов для того, чтобы начать действительное освоение других стран и континентов посредством развития производительных сил, требовали городской социологизации общественных отношений при ослаблении зависимости личной жизни людей и экономической деятельности от чиновно-полицейского произвола. Система царской власти раздиралась этими противоречиями, слабела, теряла способность к управлению страной. В России надвигался общегосударственный кризис, и страна становилась зависящей от игры обстоятельств и всевозможных случайностей.

Для укрепления царской власти Россия либо должна была отказаться от приобретённых среднеазиатских территорий, в испуге отшатнуться от них, жёстко, на уровне государственного целеполагания ограничив себя в качестве только субконтинентально, региональной империи, тем самым, обречённой, в конце концов, оказаться в политическом подчинении у другой евразийской державы с глобальным целеполаганием. Либо она должна была в кровавых муках родить совершенно новую идеологию своего дальнейшего бытия, евразийскую, а следовательно, собственно мировую идеологию, то есть пройти через революционную Реформацию православия, решительно отрицающую православие, и через неизбежную при этом кровопролитнейшую Гражданскую войну со сменой всего господствующего класса.

Поэтому появление большевистской, коммунистической идеологии, как идеологии глобальной, было лишь отражением того, что исторически молодая страна не могла не выбрать второй вариант дальнейшего развития своей государственности. Другой сухопутной державы в Евразии, которая по уровню развития, по уровню культурной восприимчивости европейской промышленной цивилизации способна была бы осуществить революционную трансформацию своего идеологического насилия, тогда не было. Россия неизбежно, самими обстоятельствами становления единого мирового рынка, пошла по пути коммунистической Реформации православия, которая в принципе мало чем отличалась от протестантской Реформации католицизма, но по содержанию и форме отразила новую эпоху, новый уровень достигнутых промышленной цивилизацией Запада производительных сил и соответствующих им общественно-производственных отношений.

Удивительно ли, что именно евреи в России оказались наиболее готовыми воспринять глобальность коммунистической идеологии и стали главной опорой проведения этой идеологии в жизнь? Подобное же массовое участие евреев проявилось и в протестантской Реформации в Западной Европе, серьёзно помогало той Реформации достигнуть политической победы над католицизмом.

Благодаря поддержке евреев большевики пришли к власти, создали коммунистический режим правления и управления, и русская государственность приобрела ясную цель дальнейшего развития. В стране быстро набирали влияние учреждения, пропагандирующие и подготавливающие глобальную идеологическую и военно-политическую экспансию, которая могла завершиться лишь с победой над всеми прочими империями, с установлением всемирной коммунистической империи. Таким образом, коммунистический режим в ХХ веке заложил в общую традицию русской государственности традицию нацеленности на глобальную политическую экспансию. В этом главная историческая заслуга этого режима.

Принципиальной особенностью идеологии в основании этой традиции, отличающей её от иудаизма и протестантизма, было следующее положение. Всякий религиозный монотеизм отражал детерминизм природного развития эмпирическим наитием, облачаясь в одежды метафизического мистицизма, якобы по воле Божественного Абсолюта провидением предсказывая судьбу мира и человечества в нём. Тогда как коммунизм пытался строить новый миропорядок на доктринальном освящении точных знаний о закономерностях развития природы и высокопроизводительного общества, на учении Маркса о научном социализме и на научно-диалектическом детерминизме, как тот понимался в начале ХХ века.

За десятилетия господства коммунистического режима Советская Россия действительно превратилась в глобальную Сверхдержаву, но достичь окончательной победы на могучей морской Сверхдержавой, которой стали США, ей не удалось из-за кризиса влияния коммунистической идеологии. Этот кризис разразился по причине вырождения творческих подходов к оценкам и анализу объективной действительности, из-за навязывания научно-объективному детерминизму косной субъективности коммунис­тической номенклатуры, сектантски ненавидящей интеллектуальное творчество. Номенклатура намертво вцепились в доступную её пониманию псевдоматериалистическую догматику значения классовой борьбы в историческом процессе, в механицизм построения общественных и государственных отношений, вследствие чего зашла в идеологический тупик принципиального отрицания диалектического характера развития производственных отношений. И, наконец, превратилась в страшно реакционную политическую силу, обречённую на революционное отрицание её новыми, отвечающими духу времени, зарождающимися через творческое осмысление действительности политическими организациями.

Длившееся более полувека могущество Советского Союза было связано с научно-методологической обоснованностью коммунистической идеологии, которая отталкивалась от политэкономического учения Маркса. В своём учении о научном социализме Маркс поставил во главу угла стратегии построения нового здания мировой политики проблему неумолимо приближающейся глобальной экологической катастрофы от хозяйственно-экономической эксплуатации мира империалистическим капитализмом и предложил совершенно новый план гармонизации антагонистических противоречий, вызываемых протестантским принципом предопределения, принципом избранности достойных царства божьего на земле. Слабым местом этой стратегии оказалась её опора на социальную среду индустриального пролетариата, который, в действительности, представлял собой первое поколение крестьян на городском рынке труда и был временным явлением в истории каждой переживающей индустриализацию и раскрестьянивание страны. СССР и весь план построения глобального коммунистического общежития человечества рухнул тогда, когда русский пролетариат как таковой стал социально вымирать и исчезать из реальной жизни страны. Но традиция мессианского поиска нового мировоззрения, преодолевающего ограниченность кальвинизма, пуританизма, - мировоззрения, способного учесть задачи экономического освоения России и мира с учётом неумолимо надвигающихся реальностей глобального кризиса экосферы, среды существования человечества, обязательно выльется в России в новую мировую систему идеологического насилия, в новую идеологию дальнейшего бытия промышленной цивилизации. И это вновь вернёт русское государство в лидеры мирового прогресса, вытесняющего с исторической сцены США, в которых англосаксонский национальный пуританизм теряет приверженцев, постепенно подменяется мессианским космополитизмом и иудаизмом.

Русский политический национализм обязан будет опереться на возникшую при коммунистическом режиме традицию глобального целеполагания дальнейшему развитию государства. Успеха он добьётся лишь в том случае, если оттолкнётся от данной традиции в разработке идеологического мировоззрения и духовного, культурного стиля жизни постиндустриальной русской нации. Но сделать это он сможет только и только через восстановление в своей идеологии роли научно-диалектического детерминизма, то есть через творческую модернизацию государственнического ленинизма, диалектически отрицая политический ленинизм, ленинский механицизм в подходах к выявлению доминанты общественных политических интересов, который приводил его к выводу о прогрессивности диктатуры пролетариата. Единственно так понимаемый научно-диалектический детерминизм позволит сторонникам русского национализма создать философское идеологическое мировоззрение, способное победить в идеологической борьбе ныне господствующие в мире американские иудаизм и протестантизм, а русской нации обеспечить победу в организации глобальной империи в следующем XXI веке.

5. ГЛАВНОЕ ОТЛИЧИЕ МИРОВОЗЗРЕНИЯ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА ОТ ИУДАИЗМА

В ХХ столетии роль евреев в США, в стране, быстро преобразующейся в капиталистическую глобальную Сверхдержаву, определилась обстоятельствами, в корне отличными от тех, что имели место в России накануне 1917 года. Англиканская и пуританская система воспитания из поколения в поколения закладывала кирпичики мондиального имперского сознания в англосаксонскую и англо-американскую духовную традицию. Поэтому иудаизму последнее столетие приходилось выдерживать всё более и более жёсткую конкуренцию этой традиции.

Однако пуританское общинное воспитание, которое зародилось на расовой традиции борьбы общественной власти североевропейских племён за своё выживание и существование, нацеливалось главным образом на организацию корпоративного труда через воспитательное внедрение этики корпоративного труда в англо-американские духовные ценности. Ибо этим только и обеспечивалась высокая производительность труда, высокие темпы и размах освоения девственной земли, какой была земля континента Северной Америки. Такое целеполагание привело к развитию государственной жизни США в особом направлении, на котором осуществлялось ускоренное развитие промышленного капиталистического производства и притом не просто промышленного производства, а крупнопромышленного, поскольку именно на таком производстве достигалась наивысшая производительность продуктивного труда.

Когда стало возможным опереться на развитую индустрию, самую передовую и самую технологичную в мире, пуританская идеологическая традиция, выступая в качестве глобальной идеологической традиции, начала организовывать экспансию товаров и влияния США в другие страны, на другие континенты. Американские интересы непрерывного развития индустриального капитализма навязывались окружающему миру, чтобы обеспечивать устойчивый сбыт высокоприбыльных индустриальных товаров. При этом в других странах и на других континентах США налаживали явное или скрытое, частично унаследованное у Великобритании имперское управление внутренней экономической и политической жизнью данных стран и континентов. Сначала такую экспансию испытали на себе все страны Латинской Америки, потом Азии, Африки и, наконец, Европы.

Еврейская же духовная традиция борьбы за существование и выживание, как традиция древняя, южная и семитская, тысячелетия направляемая иудаизмом к поискам средств достижения глобальной власти, выработала иные оценки жизненно значимых интересов и меры воспитания для достижения власти над всем остальным человечеством. Непрерывное возрастание доли мирового денежного богатства в руках евреев - вот что стало давать основной смысл их жизнедеятельности. Ибо их многотысячелетний исторический опыт показывал, что власть денег оказывалась всегда и везде сильнее и долговечнее любых бывших в истории держав и империй, в конце концов непременно побеждая и покоряя все господствующие классы.

Но какие виды деятельности позволяли накапливать деньги самым действенным образом? Ростовщичество и торговля! Причём торговля через непосредственное воздействие на товарообмен определяла самою ценность денег и, тем самым, усиливала власть золота, - она была первичной для укрепления этой власти. Пример коренных цивилизаций Латинской Америки очень наглядно доказывает значимость именно торговли для укрепления собственно власти денег. В этих нацеленных на деспотический сбор дани цивилизациях неразвитость торговли, - вообще-то связанная с неразвитостью разделения труда и слабой нацеленностью труда на изготовление товаров для обмена, - стала причиной ослабления интереса к золоту как драгоценному металлу, используемому в качестве универсального менового товара. В них власть денег оказывалась незначительной.

Поэтому, чем шире развита торговля и чем выше зависимость хозяйственных отношений цивилизации от торговли с другими цивилизациями, - и не только с цивилизациями, с варварскими племенами и народностями тоже, - тем сильнее обозначается влияние торговли и денег на цели и поведение имеющих доступ к власти прослоек населения этой цивилизации. Становление империй, войны между государствами не в последнюю очередь вызывались стремлением установить контроль над торговыми путями и упорядочить, обезопасить, расширить торговлю, а, следовательно, увеличить денежные доходы и возможности государственной власти, её господствующих кругов.

По своей метафизической сути торговый интерес космополитический и стремится к глобальной экспансии, потому что экспансия обеспечивает рост и разнообразие торговых сделок, обнаруживает новые потребительские товары, новые рынки сбыта, то есть расширяет объём товарно-денежных операций и, тем самым, укрепляет власть денег в их взаимоотношениях с государственной властью. Именно купцы чаще всего оказывались открывателями новых знаний о других землях и народах, первыми преодолевали моря, пустыни, горные преграды. Всякая государственная власть, так или иначе, но всегда считалась с их торговыми интересами, с тем, что ими движет, вольно или невольно, охотно или скрепя зубами, но признавая за ними некий особый, надгосударственный и космополитический правовой статус.

За тысячи лет своей непростой исторической судьбы относительно немногочисленные евреи собственным жизненным опытом иррационально осознали, что торгово-спекулятивный интерес только и обеспечивает им средства для воплощения духовной цели иудаизма. Почти всегда и почти везде у них не оказывалось иных возможностей продвигаться к глобальной власти, достижения которой требовал от них иудаизм, кроме как посредством власти денег. Они постепенно развивали и развили в себе навыки к торговле и ростовщичеству до виртуозности, до страсти. И они использовали эти навыки для сосредоточения в своих руках денежных средств самых разных государств, чтобы навязывать свою волю господствующим кругам каждого из них. Евреи, по-своему, служили великой идее создания глобальной империи, но только ради достижения собственной этнократической деспотической власти посредством власти денег. Данная идея за тысячи лет вышколила из них мощнейшую политическую силу современного мира, потому что привела их к организованному контролю над всемирной банковской и коммерческой системой обеспечения капиталистически прибыльной мировой торговли. Известным препятствием, единственными соперниками для них долгое время были только янки, англосаксонские националисты-пуритане Соединённых Штатов Америки.

Пока в США преобладали рационально-религиозные настроения и происходило укрепление национального самосознания, как самосознания протестантского, англо-саксонского, белого и расового, до тех пор продолжалось усложнение социально-корпоративного общественного поведения большинства населения страны. Ибо укрепление пуританами англосаксами национально-общественного самосознания американцев было самым действенным средством обеспечить углубление этики социально-корпоративного труда в промышленном производстве, что являлось непременным условием для расширения связей науки и производства, для усложнения самой структурности крупной промышленности. Иначе говоря, благодаря развитию англо-американского пуританского национального самосознания достигалась высочайшая производительность труда и высокая прибыльность капиталистического производства.

Пока США имели национальное общество, позволявшее этой стране созидать самые передовые производительные силы для налаживания капиталистически прибыльного промышленного производства, пуританская духовная традиция была ведущей в продвижении страны к положению глобальной Сверхдержавы. Однако на исходе ХХ века быстрое вытеснение религиозного сознания белых американцев научным рационализмом и сокращение численности белых европейского происхождения вызвало постепенный упадок национально-корпоративного характера общественных отношений в этой стране. Это неизбежно, неотвратимо готовит упадок прибыльности крупного и среднего промышленного производства в США в сравнении с его развитием в восточноазиатских, монорасовых и мононациональных державах.

При подобных обстоятельствах роль иудаизма, как глобальной идеологии, и евреев, как организаторов выстраивания глобального коммерческого политического интереса в задаче укрепления положения США в качестве Сверхдержавы, естественным образом непрерывно возрастает во внутриполитической жизни самих США и других стран. В том числе и в нынешней России, где евреи оказываются по своим движущим побуждениям и по своей духовной традиции агентами создания колониальной администрации Соединённых Штатов, главной опорой режима диктатуры коммерческого космополитизма, кровно заинтересованными в его укреплении любой ценой, любыми жертвами среди остального, в первую очередь русского населения страны.

Единственной идеологической силой в России, способной противостоять гибельному для государства всевластию диктата коммерческого политического интереса, возрастанию влияния асоциальных олигархов и тесно связанных с ними правительственных бюрократов, оказывается русский национализм. Но в действительности он сможет противостоять этому лишь в том случае, если создаст выверенное современным рационализмом глобальное целеполагание бытию русской нации в ХХI веке, идеологически нацеленное на организацию глобальной Сверхдержавы посредством достижения мирового лидерства в постиндустриальном научно-технологическом промышленном развитии. Иными словами, русский национализм повернёт Россию от экономического, социального и политического распада к ускоренному развитию и возвеличению только на пути революционного прорыва государства к лидерству в выстраивании постиндустриальной промышленной цивилизации, какой она будет становиться в двадцать первом столетии.

Иного выхода из объективного общегосударственного кризиса, идеологического и политического тупика, в какой заводит страну режим диктатуры коммерческого космополитизма, нет и быть не может. Россия приобретёт новое историческое дыхание, когда начнёт выполнять задачу создания средств и методов управления глобальными процессами, - то есть, после прохождения через горнило Национальной революции, как начальной ступени создания в высшей мере национально-корпоративного общества, главной опоры государственной политике быстрого наращивания промышленного капиталистического производства с глобальными интересами сбыта своей товарной продукции.

Русская националистическая идеология, чтобы быть жизнеспособной и действенной, ведущей политическую организацию её разработчиков к власти, обязана по указанным причинам впитать иудаизм в его сущности, «заразиться от него» представлениями о глобальной избранности русского националь­ного бытия. Но при этом не для подчинения смысла бытия русской нации коммерческому политическому интересу, которым в нынешнем мире управляют крупнейшие олигархические центры организации мировой спекулятивно-коммерческой деятельности. А для политического обеспечения решительной и долгосрочной поддержки национальным государством метафизических требований промышленного интереса к политике со стороны самого современного промышленного производства в его непрерывном и ускоряющемся научно-технологическом и информационно-технологическом развитии.

Без именно такой идеологии невозможно добиться осуществления русской духовной, Культурной революции, как наиважнейшей составной части социально-политической Национальной революции. Ибо русскому национализму придётся, как прежде коммунизму, - но уже окончательно и бесповоротно искоренять традицию монотеистического, православно-имперского субконтинентального сознания русского народа и зарождать глобальное имперское сознание русской нации посредством мифологизации всей истории русской государственности с позиции непременных требований делать это ради созидания глобальной постиндустриальной Сверхдержавы. По этим же причинам коммунистическая идеология, как идеология принципиально глобальная, отрицала историю России до 1917-го года, изменяла её содержание своими мифами ради создания на основе русского народа советского народа, - не нации, а именно народа, но с новой традицией глобального имперского мировоззрения. Как раз этого не понимали и не понимают, не способны понять православные традиционалисты и прочие политические противники исторически объективного присутствия в судьбе России "болезни"; большевизма. Однако коммунистическая идеология выступала с позиции отрицания субконтинентального историзма сознания русского народа ради создания глобального историзма сознания советского народа. А русский национализм будет заниматься мифологиизацией исторической судьбы русского этноса, как такового, чтобы отрицать народный имперский патриотизм ради воспитания у новых поколений самосознания великой русской нации, ради достижения жизнестойкости и морального превосходства молодой русской нации при столкновении с любыми, в том числе самыми враждебными силами и обстоятельствами. Силами и обстоятельствами, как земного, так и внеземного происхождения.

6. ОТНОШЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА К МОНОТЕИЗМУ

Русский революционный национализм не борется с православием за возврат к этническому язычеству, как это пытаются утверждать не разобравшиеся в сути происходящего в России люди. Политический национализм, каковым сейчас является только революционный национализм, есть национализм государственнический, то есть рациональный, подчёркивающий свой прагматизм по отношению к любой идеологии, к любому мировоззрению. Идеологическая система, в том числе и религиозная, должна работать на традицию государственности, и русский национализм должен подавлять любые поползновения использовать традицию русской государственности для работы на какую бы то ни было идеологическую систему. Идеология вообще, и монотеистическая в частности, нужны для разрешения проблем государства, а не государство нужно для разрешения проблем идеологии, в том числе и какой бы то ни было религии! Но такая постановка вопроса возможна лишь при трезвом взгляде на суть взаимоотношений государства и идеологии, государства и религиозного монотеизма.

Христианство сыграло огромную прогрессивную роль в судьбе России, так как позволило избежать тупика, к которому привёл бы древнюю Новгород-киевскую Русь по мере её цивилизационного развития неизбежный упадок языческого религиозного мировоссприятия. К такому тупику пришла античная Римская империя, когда в ней окончательно разрушались языческие этнические культы и образовалась религиозно-идеологическая пустота, которую императорская бюрократия попыталась заполнить рациональным юридическим правосознанием. Однако следствием навязанного бюрократией юридического права стали: оправданный им индивидуализм и эгоизм, распад и разложение этики и морали, нравственности. Из-за этого в поздней Римской империи расшатывались все устои, и люди теряли влечение к основанным на общественной этике и морали трудовым производственным интересам. Подобные кризисы нарастали и в других субконтинентальных империях Евразии, в них наблюдался болезненный надлом исторического бытия языческих народностей, господствовали бездуховность, грубый потребительский индивидуализм, моральная и нравственная опустошённость; при медленной, однако неуклонной деградации производительных сил возрастало влияние на все стороны жизни коммерческого космополитизма, беспринципности и люмпенского иждивенчества. Ростовщики, которые набирали огромную силу в условиях господства коммерческого политического интереса, в конце концов губили региональные империи в их качестве собственно государственных империй.

Когда в Римской империи столичная бюрократия стала терять военно-управленческий контроль над провинциями, развитые хозяйственные связи, политический опыт нахождения в едином государстве не позволяли прежним языческим этническим культурам возродиться в качестве опоры духовности народностей. И для них было спасением появление христианского монотеизма, который дал и населению и власти новую этическую и моральную цель, позволяющую оттолкнуться от достижений римской традиции государственности и античной культуры для дальнейшего исторического развития. Поэтому христианство, в конце концов, получало государственную поддержку и объявлялось официальной государственной религией империи.

Для Древней Руси христианский, православный монотеизм был прогрессивным, он сразу и без внутренней борьбы давал новую историческую цель развития, к которой античный мир пришёл вследствие длительного и болезненного опыта. Это объективная реальность, выступать против которой бессмысленно. Но столь же бессмысленно увековечивать прогрессивный характер православия.

Сейчас мы подходим к новому политическому и духовному цивилизационному кризису. Но теперь уже монотеистическая субконтинентальная духовность больше не отвечает реалиям экономического глобального разделения труда, становления единого глобального рынка производства и потребления. Нынешний рост бездуховности, материалистской одномерности мировой цивилизации неизбежно приведёт человечество к кратковременному всевластию военно-управленческой бюрократии и ростовщиков. Но он же постепенно подготовляет возникновение мондиальной идеологии, которая заменит имперскую военно-стратегическую мощь победившей в борьбе за глобальную власть Сверхдержавы на общечеловеческое духовное цивилизационное мировоззрение, на новейшее идеологическое насилие, общемировое и самое прогрессивное для третьего тысячелетия. Такому мировоззрению глобальной цивилизации предстоит появиться в ближайшем будущем и затем заменить собой все формы монотеистических и социальных идеологий. Главной особенностью этого мировоззрения будет подчинение развития мировых производительных сил и производственных отношений Сверхзадаче экологического выживания человеческого вида на Земле.

У русского революционного национализма есть все шансы создать новое мировоззрение, заложить главные основания в становление нового типа цивилизации, в которой добыча ресурсов жизнеобеспечения для человечества должна будет постоянно подгоняться под возможности Земли восстанавливать среду обитания. Но он должен учесть, такое мировоззрение обязано подразумевать научный рационализм и признавать объективно неизбежной задачу непрерывного видоизменения как общечеловеческого общества, так и человека; оно обязано отрицать возложение ответственности за судьбу человека и общества на Высший Абсолют, что требует любой монотеизм.

14 марта 1997г.

КУЛЬТУРА РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Русская культура многозначное явление. Она состоит из нескольких подкультур или субкультур, каждая из которых складывалась на основаниях определённого мировоззрения, определённой идеологии. В древней Руси возникла языческая субкультура древнерусской народности. Она прямо унаследовала языческий дух родоплеменного этнического мировосприятия. Её самым прекрасным проявлением стало: «Слово о полку Игореве». Она же вдохновила А.Пушкина на написание поэмы «Руслан и Людмила». Диалектическим отрицанием её сменила монотеистическая субкультура великорусского народа, завершение появления которой произошло после Великой Смуты в XVII веке. А в ХХ веке на основе коммунистического идеологического мировоззрения возникла отрицающая монотеистическую субкультуру великорусского народа субкультура русского советского народа.

Каждая новая субкультура, диалектически отрицая предыдущую, отталкивалась от её достижений для своего развития. В конечном итоге оказывалась, что она не способна полностью вытеснить предыдущие субкультуры, и вынуждена сосуществовать с ними в единой культуре. Сейчас, после начала разложения и распада коммунистической идеологии, наблюдается упадок не только советской субкультуры русского народа, но и всей русской культуры как таковой. Это говорит о том, что должна зародиться новая русская субкультура, на новом идеологическом мировоззрении. Она будет отрицать русские народные субкультуры, но одновременно рассматривать их в виде основания для своего собственного развития, без которого невозможно дальнейшее развитие русской культуры в её общем виде.

Глава первая. ПРЕОДОЛЕНИЕ УПАДКА РУССКОЙ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

1. ПРАВОСЛАВИЕ НЕ ДАЁТ РОССИИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ

Укореняясь в определённой этнической среде, православное христианство, как и всякая религиозная идеология, начинало создавать собственную субкультуру этноса, своим мировоззрением и своей мифологией направляя развитие этнической культуры в определённое русло для обоснования удельно-крепостнических народных общественных отношений, вытесняющих традиции местных родоплеменных общественных отношений и порождённую ими языческую субкультуру. Таким образом, с течением времени, по прошествии веков оно превращало монотеистическую субкультуру в народную духовную традицию, естественную удельно-крепостническому феодализму. Именно так после Великой Смуты в Московской Руси окончательно сложились народные общественные отношения, произошло возникновение великорусской народной субкультуры, как господствующей во всех землях Московского государства. Благодаря этому Московская Русь преодолела раздробленность в сознании населения центральных княжеств и новгородских земель, казачьих окраин, и предстала готовой к возрождению византийской имперской экспансии, к выстраиванию субконтинентального имперского пространства в Евразии.

Во второй половине XIX века Российская империя стала быстро расширять экономическое и военно-стратегическое влияние в Евразии, подчинять себе пространства Средней Азии, Тибета, Ближнего и Дальнего Востока, входящие в исламский и буддистский мир. В таких обстоятельствах Византийская православная имперская традиция перестала работать на духовную организацию империи. А подъём русской народно-патриотической культуры, который наблюдался в это время, обнажил данное противоречие, и в полной мере как раз накануне Первой мировой войны. После Великой Социалистической революции в 1917 году к власти в России пришли большевики, которые начали заменять православную субконтинентальную мессианскую идею построения "третьего Рима";, идею подобия чему-то уже бывшему, идею вторичности русского исторического самосознания, на совершенно новую идею мирового коммунизма. Новая идея отрицала византийскую субконтинентальность сознания земледельческого русского народа, но не сами народные отношения, не лежащую в их основе христианскую имперскую этику правил взаимоотношений между людьми. Соответственно, она отрицала удельно-крепостническое содержание земледельческой народной субкультуры, но не саму народную субкультуру, и предлагала её усовершенствовать посредством творческого созидания новой пролетарской субкультуры глобально-мессианского, единственного и неповторимого российского, затем советского народа, героического "авангарда прогрессивного человечества";. Такая идея позволяла обосновать право России на духовно-политическое выстраивание более широкого имперского пространства, чем религиозные монотеистические пространства, и рассматривать религиозные монотеистические пространства, как историческое прошлое человечества, отрицаемое и преодолеваемое коммунистическим будущим глобального имперского бытия на основе реформационной переработки традиции православной этики и морали.

Отрицая великорусскую народную традицию православной духовности, традицию почвенническую, крестьянско-феодальную, пуповиной связанную с субконтинентальным имперским византийством, большевизм одновременно решительно выступил против зарождения гражданского русского национализма средних имущественных слоёв горожан с его рациональной двойной этикой семейных собственников. То есть, с одной стороны, он принципиально подавлял удельно-крепостнические, феодальные пережитки de jure, с другой - de facto создавал городской советский народ, опираясь на традиционные феодально-почвеннические отношения, на крестьянское общинно-коллективистское, коммунальное мировосприятие, не приемлющее даже намёка на терпимость к буржуазно-городскому политическому сознанию. Только таким политическим путём можно было создать устройство власти, которая была решительно необходима при укоренении совершенно новой традиции глобальных имперских целей, при этом опиралась на русские народно-патриотические настроения подавляющего большинства крестьянской страны и вовлекала традиции исламского и буддистского религиозного субконтинентального мировосприятия в выстраивание единой мировой империи.

В какой же духовной традиции большевизм мог при таких политических условиях найти поддержку осуществлению смены русского народного мировоззрения с субконтинентального на глобальное? На практике ответ был одним. В обрусевшем земледельческом иудаизме, а точнее, в ветхозаветном библейском, не талмудическом иудаизме. Значительная часть обрусевших евреев органично, естественно восприняла как идею подразумевающейся избранности русского советского народа, который первым в мировой истории совершил Великую Октябрьскую Социалистичес­кую революцию, так и глобальность размаха политических амбиций и целей нового режима, поднявшего знамя лидера в борьбе за мировой коммунизм, за, опять же подразумевающуюся, глобальную коммунистическую империю. Они и стали массово поставлять активных функционеров, аппаратчиков коммунистической власти, творческих работников в учреждения её информационного и культурного обеспечения, чтобы возглавить, взять под контроль ход событий в стране. На них, по сути дела, и держался советский режим первые десятилетия, пока не воспиталось новое поколение русской молодёжи, не встала на ноги собственная, вообще-то не столько русская, сколько всё же советская традиция глобального политического и военно-стратегического мировоззрения, глобальной русско-советской духовности. Она впитывалась русской молодёжью неожиданно быстро из-за предшествующего тысяче столетнего созидания русскими своей государственности, как великодержавной и мессиански имперской, из-за готовности русских ради великих целей имперской государственной власти идти на любые жертвы. Такая готовность подтверждалась в годы первых пятилеток, индустриализации и всего строительства Советского Союза и глобального коммунистического мира.

Завершение раскрестьянивания русской деревни в 1970-х годах и переход от индустриального способа производства к постиндустриальному вызвали кризис коммунистического мировоззрения, а с ним и глобального имперского целеполагания в сознании русских. Поколения русских горожан, которые десятилетия рождались уже в индустриальных городах, очутились в условиях нарастающего идеологического вакуума. Этот идеологический вакуум стал следствием уничтожения большевиками идеологических разработок на основе экономических и политических интересов индустриального слоя высокооплачиваемых наёмных работников, что привело после смерти последнего идеолога большевизма И.Сталина к неуклонной деинтеллектуализации как правящего партийно-бюрократического класса Советского Союза, так и обслуживавшей его творческой элиты. В условиях Перестройки, разрешения свобод слова и собраний, резкого ослабления советских учреждений власти и начала распада СССР номенклатура вынуждена была обратиться за поддержкой к православной церкви и превращать идеологически средневековое, архаичное православие, наряду с либерализмом в главные идеологические подпорки преобразованию дальнейшего бытия России.

Какое-то время православие идеологически контролировалось, управлялось светски образованными сторонниками гуманитарного космополитического либерализма, среди которых было много интеллигентов инородцев, главным образом евреев, и которые объявили непримиримую войну коммунистической идеологии и советскому устройству государственных отношений. Именно сторонники гуманитарного либерализма возглавили пропаганду вседозволенности и политически раскрепощённого индивидуализма, под лозунгами абсолютных Свобод и Прав Человека совершили буржуазно-демократическую революцию в России, которая началась в 1989 году. Они же завершили либерально-демократические преобразования в событиях 3-4 октября 1993 года, когда поддержали политический переворот увлечённой приватизацией собственности бюрократии, вольно или невольно способствуя установлению режима диктатуры коммерческого космополитизма. Но по мере возникновения слоя коммерческих спекулянтов, как новых главных организаторов товарно-денежного обмена в России, с появлением у них узкокорыстного взгляда на страну, властные круги охватывала лихорадка расхищения расгосударствляемой ими же собственности. Следствием были упадок и развал промышленного и сельскохозяйственного производства, распад производительных сил как таковых. Среди подавляющего большинства не участвующего в грабительском и воровском расхищении собственности населения ширились и укоренялись настроения разочарования в либеральной демократии и раздражения против властей, что способствовало росту оппозиционной властям организованности народного патриотизма. Круги бюрократической и новоявленной олигархической власти циничного и беспринципного режима диктатуры коммерческого космополитизма пытались приспособиться к народно-патриотическим настроениям и, вопреки многим либералам, признали политическую зависеть своего положения от поддержки церковью, стали постепенно внедрять православие и освящаемые православием идеи полуфеодального, а то и вовсе феодального средневекового монархизма в духовную жизнь государства.

Однако православие и православная церковь неизбежно свели мировоззрение России до представлений субконтинентальной имперской державы. А в нашу эпоху субконтинентальные имперские державы и субконтинентальные религиозные идеологии теряют историческую перспективу! Они не жизнеспособны! Ибо мы являемся свидетелями становления к концу ХХ-го столетия глобального рынка, глобального языка по обслуживанию этого рынка и глобальных информационных средств идеологического и культурного воздействия на поведение и интересы вовлечённого в рыночные, в экономические отношения человечества. Региональные державы обречены. Они или распадутся со становлением в них капитализма, подобно тому, как распались в недавнем прошлом западноевропейские мировые державы, или в лучшем для себя случае окажутся несамостоятельными проводниками региональной политики глобальной Сверхдержавы. В начале третьего тысячелетия современного летоисчисления иной альтернативы нет и быть не может.

Заигрывание режима диктатуры коммерческого космополитизма с православием политически означает, что все огромные жертвы и свершения русского народа в ХХ веке, вызванные жизненной потребностью государственной традиции в коренном изменении стратегического целеполагания дальнейшему историческому развитию, объявляются напрасными и бессмысленными. Как следствие, нынешняя Россия оказывается политической и мировоззренческой раскорякой, в которой самые здоровые и исторически прогрессивные социальные слои, в основном, состоящие из русского образованного и высокопрофессионального населения, отчуждены режимом экономически, морально и политически от устройства власти, созданного господствующим слоем коммерческих спекулянтов. В России вновь, как в 1917 году, вызревает решительное столкновение регионального и глобального имперских мировоззрений в борьбе за целеполагание для дальнейшего государственного развития.

Поэтому русский политический национализм, который единственный способен поставить цель возродить глобальные амбиции русской традиции государственности, которые пустили глубокие корни за время существования советского коммунистического режима, неизбежно начнёт обратное отчуждение народного православия от влияния на духовное и культурное развитие страны в пользу идеологии, нацеленной на преобразование государства в глобальную Сверхдержаву. А социальной опорой у него окажутся как раз те слои, которые материальными и моральными, интеллектуально-творческими интересами были завязаны на обслуживание политического курса коммунистического режима на достижение советским государством глобального могущества, а именно, на науку, на наукоёмкие отрасли экономики, промышленности, на связанные с современнейшей техникой военные учреждения и войсковые части.

Отчуждение православия от воздействия на власть, которое будет происходить во время русской социальной Национальной революции, не должно быть насильственным. И оно не будет насильственным. Оно окажется политически естественным, закономерным вследствие устойчивой тенденции объективного сокращения социальной среды экономической и политической поддержки церковного православия в условиях восстановления приоритетов промышленного развития государства. Как только эти приоритеты будут восстановлены в результате русской Национальной революции, которая выметет из власти господствующий слой сторонников диктатуры коммерческого политического интереса, объявит средства и политические технологии для спасения государствообразующего этноса и государства, так сразу же станет очевидным несоответствие православия целям и задачам новой государственной власти. И национальная государственная власть перестанет поддерживать государственными средствами искусственное продление жизни устаревшей средневековой идеологии, переведёт церковь и прочие религиозные культы на самоокупаемость.

Долго ли продлится их политически серьёзное влияние на общественное сознание после этого? Очевидно, что нет, не долго.

2. НАЦИОНАЛИЗМУ НУЖНА СВОЯ СУБКУЛЬТУРА

Основная сложность в вопросах культуры у политической силы, единственной способной поставить задачу осуществить выведение государства до положения глобальной промышленной Сверхдержавы, то есть у революционного русского национализма, - основная сложность в том, что монотеистическая, православная русская субкультура создавалась десять веков. Она глубоко повлияла на своеобразие светской субкультуры российской империи, на умозрение русской интеллигенции и на её мировоззрение, на историческое самосознание русского народа, как народа великорусского, возникшего в условиях становления Московской государственности.

Русская православная субкультура имеет огромное художест­венно-материальное подтверждение своему праву выступать в качестве воспитателя и хранителя русского народного самосознания. В отличие от других стран Европы, с их мощной духовной опорой на эстетику светских сооружений древнеримской империи, на университетскую схоластику, в России православная субкультура одна только сохранила в каменном строительстве монастырей и церквей, в их облике наглядную память о существовании Древней Руси, о её величавой истории. И сохранила в чрезвычайно наглядном и понятном народным массам виде, через неизменную преемствен­ность чрезвычайной образности сюжетного библейского содержания и изначального, унаследованного от Византии большого стиля художественного видения мира с позиций своего мировоззрения.

Но она настолько канонизировала самою себя в прошлые времена, что признаёт, подразумевает право на существование других замкнутых монотеистических субкультур при условии взаимного невмешательства во "внутренние дела"; друг друга, в том числе и народных субкультур Украины и Белоруссии, буддистской субкультуры Бурятии и исламской субкультуры Татарии и так далее. То есть, у неё больше нет моральных сил не только на экспансию, но даже и на духовную, культурную консолидацию собственно России, а так же Украины и Белоруссии. Такова постепенно становящаяся внешне основополагающей идеология нынешнего режима диктатуры коммерческого космополитизма, подправляющая и скрывающая либеральный космополитизм политики правительства. Но раз она такова, то стоит ли удивляться продолжающемуся духовному и политическому распаду на региональные блоки интересов имеющей место либералистской власти, её хилости и недееспособности защищать весьма скромные цели в каждодневных потугах продлить постыдное барахтанье в водовороте событий и обстоятельств?

Прежний, коммунистический режим создавал значительные социальные слои, завязанные на материальное обеспечение его устремлений к глобальному влиянию, - а именно, огромный корпус инженеров, врачей, учёных, офицеров, квалифицированных рабочих ВПК, работников космических отраслей и энергетических программ развития. То есть социальные слои, которым непонятна и неприемлема идеология, понижающая статус государства до субконтинентального значения, обрекающая на разрушение достижения их воли, ума и труда, дорого оплаченные жертвами и добровольными лишениями. Пока у них была надежда, что нынешний режим, после завершения расхищения, раздела собственности "новыми русскими";, в конце концов, выведет страну к новому рывку в научно-промышленном развитии, они готовы были мириться со многим. В том числе с навязыванием православной субкультуры в качестве некоторого противовеса американизации общего потока культурной и информационной продукции, который хлынул в Россию при либералах. Надежда эта сейчас умирает. А с ней умирает и их политическое терпение. Их давление на политический барометр начинает приобретать всё более и более непримиримый и организованный настрой отрицания сложившегося устройства власти и политических, экономических отношений в стране. В их коллективном бессознательном умозрении начался ещё неосознанный поиск идеологии, которая, заменив коммунистическую идеологию, выразила бы их требования восстановления стратегической линии государства на наукоёмкое промышленное развитие страны, на глобальность стратегических амбиций.

Особенность идеологического насилия в том, что рационально создаваемая идеология воспринимается массами людей не на интеллектуальном уровне, а через их личную оценку возникающей на основе идеологии субкультуры. Любая религия, любая идеология всегда и везде захватывала массовое сознание через зрелища, мистерии, через зрелищные ритуалы и храмовые сооружения, предназначенные для воздействия на глаза, уши и чувства масс с позиции своего мировоззрения. К примеру, коммунисты в России завоевали доверие большинства населения тогда, когда создали более зрелищную субкультуру, чем была в царской России, чем смогли предложить их религиозные и политические соперники и противники. Ибо в самом проявлении того, что они оказались в состоянии организовывать крупные пропагандистские зрелища, направленные на социологизацию общественных отношений, обыватель почувствовал их способность управлять сложными отношениями общественной и экономической жизни, навести порядок в стране и дать ей новое историческое дыхание.

Русский революционный национализм, который уже теоретически вырвался много вперёд по сравнению со всеми идейными официозными и полуофициозными соперниками и противниками и поставил основополагающие принципы идеологии спасения страны на колёса, станет набирать политические влияние и силу, когда покажет способность породить совершенно новую субкультуру. А именно субкультуру, в которой будут ярко проявляться зачатки Большого Стиля глобального влияния, отвечающего целеполаганию становления глобальной Сверхдержавы.

3. НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ

Проблема создания национальной субкультуры не решается во время подготовки и в самом начале Национальной революции, - представлять дело таким образом было бы большим заблуждением. Национальная субкультура творчески созидается не в процессе Национальной революции, а в течение эпохи Национальной Реформации! Это очень важное положение. Но главные символы и тенденции задаются, действительно, на этапе революционного преодоления общегосударственного кризиса, смены правящего класса и разрешения острейших политических проблем воспитания национально-общественного мировоззрения у молодого поколения, то есть на этапе Национальной революции.

Национальная революция разрешает задачи мобилизационного вывода страны из общегосударственного кризиса. Она законодательно и революционным насилием ограничивает политические свободы ради спасения государства и, используя самую действенную для пропаганды новую символику авторитета государства, утверждает у власти авторитарный военно-политический режим, чтобы начать создавать нацию, как этнополитический цивилизационный и цивилизующий мир субъект истории. Она обязана осуществлять постепенную замену господствующего класса, юридических отношений собственности, прорывную социологизацию производственных и общественных отношений и ускоренное восстановление крупного промышленного производства, производства вообще. Поэтому ей оказываются нужны Духовная революция и Культурная революция, - и именно революции с соответствующей им эмоционально напряжённой, героической эстетикой, общественно-корпоративной по содержанию и молодёжной авангардно-конструктивистской по форме.

На каких главных задачах Национальной революции следует остановиться подробнее, чтобы выделить ясные цели Культурной революции и созидаемой ею национальной субкультуры?

Перво-наперво, надо выделить теоретическую проблему, которая до сих пор нигде и никем не осознана, не поставлена, однако является основополагающей в политике всякого авторитарного режима проведения Национальной революции. Понимание сути этой проблемы поможет русским националистам избежать многих идейных ошибок и терминологической путаницы, ускорить выстраивание пропаганды энергичной партии и появление яркой и впечатляющей национальной субкультуры для политического воздействия на массы людей.

Что же это за проблема? Это проблема национализации. Она была страшно запутанна как марксизмом вообще, В.Лениным и большевизмом, в частности, так и буржуазным либерализмом, идеологическим агентом коммерческого политического интереса развитого Запада, - развитого в смысле политической и культурной организации условий широкомасштабному производству конкурентоспособной на мировых рынках продукции.

Суть дела в том, что ни один коммунистический режим нигде и никогда не производил национализации земли, фабрик, заводов и прочего, хотя как раз требование "национализации частной собственности капиталистов"; было краеугольным камнем в идеологической и пропагандистской войне мирового коммунизма с мировым капиталистическим империализмом. В действительности, все коммунистические режимы, начиная с большевистского режима в России, осуществляли de facto огосударствление всей собственности, то есть превращение совокупной собственности конкретной страны в безусловную государственную собственность. А для управления этой огосударствленной собственностью создавалась партийно-бюрократическая номенклатура с широкими политическими привилегиями и народно-патриотическим государственническим мировоззрением, которая в значительной мере наследовала роль дворянства в царской России.

Национализация частной собственности - есть в чистом виде лозунг радикально националистической буржуазии, выражающей кровные требования промышленного политического интереса, то есть выразителей интереса капиталистического развития главных производительных сил конкретной страны. Письменно споря с ведущим идеологом II-го Социалистического Интернационала Каутским, В.Ленин, для оправдания совершаемого большевиками огосударствления собственности, отмечал, что Каутский "не может не знать указаний Маркса на то, что национализация земли является именно последовательным лозунгом буржуазии";.

Но ни Маркс, ни Ленин, никто другой так и не разобрались теоретически, что этот лозунг есть лишь часть более общего требования - национализации всей собственности на территории государства. И данный лозунг выдвигала на определённой ступени буржуазной революции не всякая буржуазия, а лишь та, что была связана с производительными силами конкретной страны, и для политической борьбы с диктатурой коммерческого политического интереса, утверждавшегося у власти в результате буржуазно-демократической революции!!! Этот лозунг вынуждена была выдвигать политическая сила, которая бралась за организацию перерастания буржуазно-демократической революции в революцию национальную ради подавления разрушительной и губительной для конкретной страны диктатуры коммерческого космополитизма.

Либеральная буржуазия через либеральную идеологию абсолютных Свобод и Прав Человека всегда и везде выражала кровные требования коммерческого капитала, коммерческого политического интереса. Наипервейшим из этих требований было требование абсолютного господства прав частной собственности над правами государственной собственности в любом её проявлении, что должен был защищать юридический приоритет частного права над общественным правом, над правом государственным. Она всегда и везде рассматривала всякую собственность коммерчески и космополитически, как товар, и только, как товар. Согласно логике сторонников либеральной идеологии оказывалось, например, что частное право на землю становилось важнее государственного права на эту землю, и произвол частного права мог отрицать на приватизированной земле абсолютно любые жизненные интересы государства, как системы власти, организующей добычу средств жизнеобеспечения для всех граждан государства. То есть, логически доведённый до конца либерализм особенно наглядно в вопросе частного права на землю отрицает всякую общественную власть, всякое общественное право, отрицает само государство ради оголтелой защиты коммерческого политического интереса, космополитического по своему существу!

Именно спекулятивно-коммерческая буржуазия, под знамёнами радикального либерализма первой подбирала и захватывала плоды всякой буржуазно-демократической революции, уничтожающей прежнюю государственную власть, и, в конечном итоге, совершала политический переворот для утверждения у власти своего режима диктатуры выразителей коммерческого космополитизма. Такой режим доводил всегда и везде, как довёл и в России, права частной собственности до крайнего предела либерального мировоззрения, до абсурда, до отрицания интересов государства. Тем самым, он заводил себя везде и всегда, и обязательно заведёт в России, до абсолютного антагонизма с традицией государственности, до ожесточённого столкновения с ней и до необходимости революционного отрицания такого режима традицией государственности!

Как реакция на такое положение дел, в пережившей буржуазную революцию стране и возникала революционно националистическая идеология. Она ставила целью политическое и юридическое утверждение приоритетных прав корпоративно-национального собственника на производительные силы и ресурсы жизнеобеспечения, преимущества прав конкретного государствообразующего общества над правами частной собственности. То есть, она ставила целью безусловное подчинение прав частной собственности правам собственности национально-государственной. А для этого и выдвигала лозунг национализации земли, всех ресурсов и средств производства на этой земле и всей собственности класса спекулятивно-коммерческих собственников, который появлялся вследствие буржуазной революции.

Националистическая политическая сила при опоре на националистическую идеологию завоёвывала власть во время социальной Национальной революции. Затем авторитетом традиции государственности, применяя революционное государственное насилие, она осуществляла перераспределение национализиро­ванной ею собственности таким образом, чтобы новый класс хозяев, вторичный класс собственников, оказывался связанным с производительными силами страны, становился подотчётным и подконтрольным национально-корпоративному государству. И она создавала такие условия, чтобы новый класс собственников своей деятельностью работал на дальнейшее развитие производительных сил в интересах подавляющего большинства национально осознавшего себя общества, то есть, главным образом, на развитие высокопроизводительного промышленного производства. Поскольку это спасало промышленное производство и промышленников, высокопрофессиональных специалистов, учёных, инженеров, служащих, сельских кулаков, так как обеспечивало мобилизационное совершенствование производства и рост доходов, прибылей промышленных и сельских предприятий. Постольку самая здравомыслящая часть из них политически радикализировалась и сознательно поддерживала национализацию всей собственности страны, в том числе и своей. Именно участники промышленного производства и становились главной экономической опорой авторитарного режима военно-политической диктатуры, осуществлявшего социальную революцию в виде революции Национальной.

Национальная революция, согласно мировому историческому опыту, помимо прочего ускоряла создание национально-корпоративного этнократического общества, политически самоуправляемой нации, как особого субъекта права, необходимого при национализации частной собственности страны и одновременной политически жёстко направляемой социологизации производственных отношений, необходимой для национально-субъектной интеграции национальной экономики в мировую экономику.

В своём выдающемся фильме "Гибель Богов"; Л.Висконти чрезвычайно наглядно показал политический процесс именно национализации собственности семьи олигарха-магната, который во время рыхлого режима Веймарской республики, режима диктатуры коммерческого космополитизма в Германии, олицетворял собой полновластного хозяина ряда крупных сталелитейных заводов, привыкшего воспринимать себя едва ли ни Богом. А после прихода к власти национал-социалистов, в конечном итоге, его наследным владельцем остаётся только внук, который подчинился национализации, тогда как все остальные члены семьи, пытающиеся сопротивляться этому объективному следствию социальной Национальной революции, среди них и сам магнат, были либо морально раздавлены, либо уничтожены.

Поскольку земля является наиболее древним, наиболее традиционным видом государственной и общественной собственности, постольку отношение к правам собственности на землю со стороны либералов и со стороны националистов является самым показательным проявлением их разных целей в политике. Властвующий в нынешней России режим диктатуры коммерческого космополитизма уже несколько лет стремится узаконить абсолютную частную собственность на землю для её спекулятивной коммерческой распродажи, доказывая тем самым полный свой разрыв с традицией русской государственности и хищную, паразитическую сущность либерализма. Ради этого режим неуклонно уничтожает провозглашённую своей же конституцией демократию посредством укрепления учреждений чиновно-полицейского надзора и произвола. Но ему не удастся добиться абсолютной частной собственности на землю без разрушения самого режима. Чего он добьётся, так это полного разочарования подавляющего большинства населения страны в идее демократии. И только русскому национализму удастся спасти эту идею, вернуть Россию на путь демократических преобразований, разъясняя, что либеральная демократия есть химера, есть циничная ложь либералов и стоящих за ними коммерческих спекулянтов.

При действительной демократии немыслимо, невозможно в принципе ввести частную собственность на землю без предварительной национализации всей территории государства буржуазно-капиталистической нацией, - а как раз таковой нации в России, а именно, русской нации, сейчас нет, и появится она только при развёртывании русскими националистами событий Национальной революции! Подлинная демократия возникает только в национальном государстве, только как национальная демократия, которая создаётся вследствие социальной Национальной революции государствообразующего этноса, и она рассматривает любое частное право, как подчинённое национальному праву. К примеру, во Франции лишь через десятилетие после начала классической Великой буржуазной революции, лишь после свержения диктатуры коммерческого космополитизма войсками генерала Бонапарта и установления в стране бонапартистского режима авторитарной военно-политической диктатуры, а de facto режима Национальной революции, лишь тогда оказалось возможным окончательно утвердить право частной собственности на землю. Но уже в условиях, когда было конституционно заявлено национальное право французской нации на всю территорию Франции, как право абсолютное и первичное, утверждаемое всей мощью национального государства.

Без предварительной национализации всей собственности государства, то есть без осуществления главной задачи Национальной революции, развитие производительных сил невозможно в принципе, восстановление промышленного производства невозможно в принципе, возникновение класса промышленных предпринимателей невозможно в принципе! И чем более сложное производство нужно восстанавливать и создавать под цели становления национальных производительных сил, - ибо иных производительных сил в действительно развитом капиталистическом государстве с рыночной экономикой не было и нет, - тем жёстче и революционнее должна происходить Национальная революция, тем более определённым и однозначным должно быть появление социально-корпоративного национально-общественного субъекта права, а именно субъекта национального права: этнократической нации.

Из этого вытекают главные требования к целеполаганию Культурной революции, как составной части Национальной революции.

Во-первых. Она должна отражать бескомпромиссную борьбу за решительное изничтожение тех традиций чиновно-полицейского огосударствленния собственности, которые сложились за века господства удельно-крепостнических государственных отношений вообще, в том числе и за эпоху советских государственных отношений коммунистического режима. Ибо коммунистический режим, выступая в политическом обличье диктатуры народного пролетариата, преобразовал удельно-крепостнические государственные отношения в социал-феодальные государственные отношения и использовал традицию чиновно-полицейского огосударствления собственности, доведя её до совершенства. Иначе говоря, русская Культурная революция должна отражать беспощадную борьбу национализма с пережитками народного сознания во всяком их проявлении. Как раз такие пережитки оправдывают и поддерживают чиновно-полицейские государственные отношения, которые стали для России дикими и варварскими, а сейчас используются режимом диктатуры коммерческого интереса для своего укрепления, для подавления политического самоуправления горожан, для извращения и опошления идеи демократии, для превращения России в сырьевой полуколониальный придаток промышленно развитых стран Запада.

Во-вторых. Частная спекулятивно-коммерческая собственность при царском режиме и, в особенности, при советском коммунистическом режиме была подчинена государственной власти, являлась огосударствленной. В условиях возглавленной либералами буржуазно-демократической революции в России она быстро возродилась, была вырвана ими из-под контроля гибнущего советского государства и превратилась в главный вид собственности, а затем быстро стала самодовлеющей, определяющей цели и задачи либеральной политической власти. Слой частных собственников на наших глазах быстро расширяется лишь за счёт спекулянтов, ростовщиков, казнокрадов, расхитителей и бандитов всякого рода и звания, и под воздействием идеологического либерализма данный слой становится классом, классом оголтелого продвижения только и только интересов коммерческого космополитизма. Это класс асоциальный и антиобщественный, приобретающий навыки эгоистического и разрушительного использования власти в своих интересах, в интересах наращивания капитала любой ценой и любыми средствами. Он доводил всегда и везде и довёл сейчас в России либеральный принцип частной собственности до отрицания традиции государственности, как таковой, до извращения и профанации этой традиции ради оправдания выстраивания чиновно-полицейских учреждений управления страной.

Национальная революция в России обязана будет надеть на хищный оскал выразителей коммерческой предприниматель­ской активности, на их корыстные требования абсолютных прав собственности, намордник национально-общественного сознания, укрощая их как силу коммерческого разлада и разрушения социальных отношений и подвигая на задачи обслуживания промышленного капитализма. А русским националистам предстоит направить Культурную революцию к цели создания такой субкультуры, которая и при самых широких политических и экономических свободах будет способствовать начинаемой Национальной революцией и продолжаемой Национальной Реформацией социологизации общественного сознания. Можно сказать, вследствие Культурной революции и Культурной Реформации русская национальная субкультура должна развиться до уровня национализации влияния на власть, на экономические и политические свободы, жёстко заставляя выразителей коммерческих интересов подчиняться этике национально-корпоративного труда и становлению национально-корпоративных интересов русского национального государства, как государства с глобальным мировосприятием.

4. ЗНАЧЕНИЕ ПРОШЛОГО В СТАНОВЛЕНИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ СУБКУЛЬТУРЫ

Ускоренное, мобилизационное восстановление промышленного производства, которое потребуется из внутриполитических и внешнеполитических причин при проведении русской Национальной революции для быстрого усиления авторитета государственной власти и государства, немыслимо, неосуществимо без широчайшего взаимного доверия, без доверительного взаимодействия всех социальных слоёв. Больше того, оно не мыслимо без мобилизационного созидательно направленного социально-корпоративного воодушевления, энтузиазма. Поэтому любые проявления асоциального, внесоциального эгоизма представителей коммерческого политического интереса и либерализма в России должны будут подвергаться русским национализмом остракизму и широко освещаться в средствах массовой информации, непримиримо наказываться, беспощадно подавляться.

Культурная революция должна отразить это в полной мере. Она должна будет пробуждать и выразительно отображать эстетику массового общественного энтузиазма. То есть, она должна быть в высшей степени общественно демократической, - настолько общественно демократической, насколько это было когда-либо возможным в истории цивилизаций.

Самые высокие образцы общественно-демократического самоуправления в мировой истории городских цивилизаций нам дают примеры общественной власти государств-полисов Древней Греции и республики Древнего Рима. Именно по этим причинам все великие Национальные революции Западной Европы, США и Японии, брали в качестве отправных идеалов в воспитании национально-общественного сознания, в развитии национально-общественной культуры достижения этих двух европейских античных цивилизаций.

Если в собственно художественном творчестве недостижимым идеалом даже для гордого Древнего Рима было искусство периода расцвета эллинской культуры, то в выстраивании политической централизации общественной власти успехи Древнего Рима выглядят куда внушительнее. Поэтому именно пример Древнего Рима оказался столь притягательным для революционной эпохи Нового времени, эпохи крушения сословно-привилегированного феодализма и становления буржуазно-капиталистических общественно-политических отношений в державных государствах Европы и не только Европы, которые сложились при идеологическом господстве чуждого городскому политическому самоуправлению народно-земледельческого монотеизма.

Классическая Великая буржуазная революция во Франции, решительно отвергнув феодализм и церковь, непрерывно черпала вдохновение в исторических образах Древнего Рима, возрождая актуальность его героев, его способов выстраивания политического самоуправления, его стилистики - в ораторском искусстве, в художественном творчестве, в архитектуре, в живописи. Во внутренней политической борьбе было обязательным признаком хорошего вкуса всех революционно мыслящих деятелей обращаться к аналогиям в политической жизни Древнего Рима. Как Конвент, как режим якобинцев, как Директория, так и свергнувший Директорию триумвират консулов, затем режим авторитарной власти первого консула, затем империя Наполеона - откровенно насыщали французскую почву древнеримскими достижениями в организации государственного управления и культуре общественного сознания.

Ещё более ярким было обращение главных действующих сил Национальных революций в Италии, в Германии, которые совершались соответственно фашистскими и нацистскими политическими организациями, - обращение за стилистической поддержкой и моральным вдохновением к опыту военно-политического, общественного устройства государственных отношений древнеримских республики и империи. Как раз этого и не поняли, не понимают до сих пор, не желают понимать многочисленные имитаторы нацистов Третьего Рейха в нынешней России.

Национальная революция по сути своих чрезвычайно сложных, принципиально радикальных задач смены базового идеологического насилия и господствующего класса неизбежно приводит осуществляющие её силы к установлению авторитарного режима военно-политической диктатуры. Естественно, что появляются такие силы ещё в условиях диктатуры коммерческого космополитизма и ищут идеологическую, моральную опору в исторических примерах, в отвечающих их целям устройствах государственной власти, в художественном и политическом стиле духовной и материальной культуры прошлого. Но всегда лучше и полезнее обращаться к античным первоисточникам. Тем более что, в отличие от любого из бонапартистских, фашистских или нацистских режимов, учреждения общественной и военно-политической власти древнеримской государственности просуществовали сотни лет. Поэтому сейчас русскому национализму в поисках собственной культурной политики следует обращаться непосредственно к первоисточникам, к тем цивилизациям, которые зародили все традиции развития государственных отношений европейской цивилизации. В первую голову оживлять в ярких образах, осовременивать историю древнегреческих полисов с их непримиримой политической борьбой олигархов и демократов и Древнего Рима, избегая поводов давать пропагандистское оружие непримиримым противникам, которые научились использовать для борьбы с русским самосознанием мощные политические мифы, относящиеся к тому, как вели Вторую Мировую Войну против Советского Союза нацистская Германия и фашистская Италия.

Опыт становления современных промышленно развитых держав показывает. Во-первых, политически самоуправляемые, демократические национально-общественные отношения являются необходимым и непременным условием усложнения промышленных производств и поэтому все капиталистические промышленно развитые державы, так или иначе, но обязательно приходили к использованию опыта государственного и общественно-политического устройства Древней Греции и Древнего Рима. А во-вторых, действенно использовать опыт государственного и общественно-политического устройства Древней Греции и Древнего Рима может только такое государство, в исторической судьбе которого сложилась и играла важную роль сильная народная традиция сословного самоуправления, в первую очередь самоуправления дворянского сословия.

Именно культурной, духовной мифологизацией французского бонапартизма, а так же исторически имевшей место в Японии традиции военно-политической власти местного дворянства, сёгуната, её правящий класс смог после Второй Мировой Войны изумительно быстро дисциплинировать буржуазное общественное сознание переживавшей при режиме националистического милитаризма Национальную революцию японской нации, чрезвычайно социологизировать общественно-политические отношения. Это стало главной причиной поразительных достижений данной страны в современном промышленно-технологическом развитии. Именно творчески мифологизированный стиль традиции военно-политического самоуправления японского дворянства стал основой основ нынешней японской национально-общественной культуры, какой она сложилась в ходе послевоенной Национальной Реформации и стала широко известна в мире в последние десятилетия.

У России предыдущих столетий в основе державного величия тоже лежало сильное влияние военного, служилого дворянского сословия на государственные отношения, на стиль народного мировосприятия. А культивируемая с ХVI века идея, что Московское государство есть Третий Рим, способствовала укоренению в русской духовной традиции интереса к Древнему Риму, что помогало Петру Великому в его Преобразованиях и в превращении России в главную евразийскую империю. Поэтому предстоящая русская Национальная революция в состоянии естественным образом, то есть непосредственно обратиться к своему опыту дворянского сословного самоуправления, к древнегреческой и древнеримской традиции выстраивания государственных отношений с политической демократией горожан, ассимилировать их под насущнейшие задачи ускоренного воспитания русского национально-корпоративного мировоззрения и создания национальной субкультуры. России для этого не нужны посредники, будь то нацистская Германия или фашистская Италия или какая-то другая проходившая через режим Национальной революции страна, в которой не было понято значение сословного самоуправления дворянства для выстраивания национального общества. На исторических примерах итальянского фашизма и немецкого нацизма надо учиться достижениям и просчётам в решении объективно неизбежных задач, а не копировать эти примеры бездумно и поверхностно.

Глава вторая. НАЦИОНАЛЬНАЯ СУБКУЛЬТУРА И ГЕОПОЛИТИКА

1. ВОЕННАЯ ДУХОВНОСТЬ РУССКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ СУБКУЛЬТУРЫ

Субкультура, которая должна появиться вследствие русской Национальной Реформации и для её увековечения, напрямую зависит от геополитического положения России и от связанных с этим геополитическим положением предметных интересов государства.

Каковы эти предметные, геополитическим положением страны обусловленные интересы?

Россия слабо заселённая страна при огромной протяжённости сухопутных границ со странами отсталыми, потенциально неустойчивыми, как в Европе, так и особенно в Азии. Поэтому пересечение через границы контрабандных товаров, в том числе и наркотиков, всякого оружия, трудно контролировать, а тем более пресекать. Неизмеримо трудно контролировать и иммиграцию, а так же проникновение через границы бандитских, террористических группировок, всяческих переносчиков эпидемических заболеваний и так далее.

Вследствие чего внутренний рынок производства и потребления чрезвычайно уязвим. Государству очень сложно управлять им, воздействовать на него непосредственным вмешательством и через таможенное налогообложение. А это подрывает в конечном итоге стремление государства иметь сильный бюджет, разрушает экономическую, финансовую, социальную устойчивость, заставляет его делать невыгодные торговые и политические уступки соседним странам, - то есть государство оказывается слабым и часто недееспособным, крайне зависящим от давления внешних сил и обстоятельств. Современное же промышленное производство требует как раз иного. А именно, постоянного усиления государства для создания политических условий непрерывному углублению профессионализма и специализации труда, для воздействия власти на усложнение разделения труда и на социологизацию корпоративно-трудовой этики, подразумевающей достижение наивысшей ответственности каждого участника производства перед другими участниками и перед национальным обществом.

Любое государство, любое его правительство вынуждено заботиться о собственном выживании, которое определяется способностью власти укреплять контроль над внутренней территорией, своими производительными силами и внутренним рынком, над перемещением людей и товаров в стране, над товарным производством. А такая способность непосредственно зависит от выравнивания, сокращения доли сухопутных границ, от труднопро­ходимости значительных по протяжённости участков этих границ. Множество войн между государствами были вызваны потребностью одних государств сократить за счёт соседей свои сухопутные границы, стремлением добиться этого посредством выхода к морям, к крупным рекам, к горным хребтам или безжизненным пустыням. Большинство войн ради подобных целей провела и Россия в своей величавой героической истории.

Распад Советского Союза, прямого наследника царской Российской империи, высветил проблему неудачной протяжённости границ нынешней России с чрезвычайной ясностью. Численность армии и пограничных войск уменьшилась вдвое в сравнении с той, что была у Советского Союза, а протяжённость сухопутных границ возросла в полтора раза. Царская Российская империя и Советский Союз имели в Средней Азии и в Закавказье удачные границы, на тысячи километров защищаемые естественными преградами в виде непреодолимых горных хребтов с редкими проходами меж ними. А либеральная власть нынешней России после поддержанного ею распада СССР получила в награду головную боль полной прозрачности степного пограничья с Казахстаном и на Северном Кавказе, высокой прозрачности с Украиной и в Прибалтике, усиления прозрачности приграничья с Китаем.

Война в Чечне, когда оружие и боеприпасы, наёмники свободно проникали в небольшую по размерам республику Российской Федерации, показала, к каким последствиям это приводит при режиме диктатуры коммерческого космополитизма. Границы, которые получила Россия после распада Советского Союза, делают либеральную власть нежизнеспособной, полностью зависящей от политических событий в соседних странах, они не позволяют России вырваться из удушающих объятий отсталости смежных государств. Все соседние страны в полной мере пользуются ради неприкрытого грабежа России этой прозрачностью приграничья, чему способствует и деморализация русского сознания, отравленного православием и коммунизмом, гуманитарным либерализмом идеями имперской заботы о других народах и племенах во всём мире. В настоящее время русское сознание не может действенно противостоять такому положению дел, оно в основной массе потеряло способность к самоорганизации в качестве особого русского народа со своими собственными этноэгоистическими интересами, а потому не в состоянии понимать свои собственные интересы, вследствие чего не в состоянии и защищать их.

Чтобы как-то изменить положение дел к лучшему, получить хоть какие-то возможности для действительной самостоятельности во внутренней и внешней политике, режиму приходится соглашаться с возрождением военных отрядов народного казачества, с их исторически сложившейся традицией хозяйничанья в степном порубежье. Но можно ли подобными мерами разрешать политические проблемы на исходе ХХ века, когда в мире утвердилось господство промышленной цивилизации с её особыми требованиями к высокой общественной дисциплине и действенности государственной власти? Нет, нельзя.

Промышленное производство в России разваливается, и будет продолжать разваливаться, потому что сложившийся господствующий слой собственников и обслуживающих их чиновников режима диктатуры коммерческого космополитизма не имеет и не может иметь программы достижения необходимой высокой степени политического самоуправления населения страны, которое подняло бы сознательную упорядоченность поведения людей. В силу своей естественной малочисленности, господствующий слой боится действенного надзора со стороны общественного сознания, и будет всячески мешать становлению городской общественной власти, проводить политику балансирования, лишь бы удержаться у власти и связанных с ней возможностей спекулятивно-коммерческого обогащения. Поэтому в стране будет нарастать недоверие к власти, так как подавляющее большинство населения России живёт в городах, зависит в своём материальном существовании от развития промышленного производства, от его конкурентоспособности на мировых рынках. И Россия будет продолжать сползать в болото общегосударственного кризиса, к краю исторической пропасти до поры, когда к власти придёт политическая сила, способная быстро укрепить государство и начать восстановление производства, что возможно уже только самыми радикальными политическими мерами, - именно, посредством русской Национальной революции. Национальная революция и последующая Национальная Реформация как раз и создадут новый правящий класс, класс выразителей городской общественной власти, выразителей социально-производственных интересов национально-корпоративного общества, а потому класс многочисленный и политически самоуправляемый в условиях самых широких свобод.

Для укрепления государства потребуется новое мировоззрение государствообразующего этноса, которое обоснует его историческое становление в качестве политической нации. В том числе обоснует связь русских национальных экономических и политических интересов с жизненной необходимостью изменения границ в сторону усиления их геополитической целесообразности. Но одновременно докажет необходимость революционного отмирания старого, российского и советского имперского отношения к народам и народностям бывшего СССР и нарождение нового, эгоистично сверхдержавного национально-русского политического самосознания.

Русский национализм не получит доступа к власти для разрешения таких задач без вызревания чрезвычайных политических обстоятельств. Думать так наивно. Он завоюет право на укрепление государственной власти в ожесточённой борьбе нового со старым. Нынешний режим диктатуры коммерческого космополитизма, нынешний правящий класс спекулянтов, казнокрадов, ростовщиков, бандитов и взяточников-бюрократов, движимый только и только корыстно коммерческим политическим интересом, не в состоянии даже осознать всю неимоверную сложность задачи спасения государства, доведённого их правлением до преддверия экономического коллапса и политической катастрофы. Нельзя, преступно говорить иначе, когда огромные массы связанных с производством, с вооружёнными силами людей не верят больше ни властям, ни либерализму, ни рынку, ни демократии, ни одной официозной или полуофициозной политической партии, ни всему устройству власти и либеральной идеологии, на которой появилась Конституция. А Верхи режима, вместо разработки понятной политической программы выхода из общегосударственного кризиса, предлагают Низам ложь, дезинформацию, готовят для подавления выступлений недовольных внутренние войска, милицию, наращивая и наращивая их численность и материальное обеспечение всяческим оружием.

Предметная действительность такова. Начать укрепление государства с опорой на политическое самоуправление возможно единственным средством, а именно, радикальной национализацией русского общественного сознания и его безусловной милитаризацией, то есть наведением мостов самого полного доверия между властью и вооружённым ею государствообразующим населением, революционно организованным и объединённым исторической целью построения национально-корпоративного общества. Пример Великого Новгорода и казачества показывает, что традиция подобного доверия у русских есть. Власть, которая не боится вооружённого государствообразующего населения и которая поставит целью прогрессивное изменение русского бытия через революционное воспитание всеми средствами государственного воздействия русского национально-общественного самосознания, единственно такая власть способна остановить вызревающую городскую анархию и гражданскую войну большинства русских горожан с самыми ярыми выразителями олигархических интересов и мятежных этнических меньшинств. И только такая власть в состоянии осуществить утверждение собственно национальной границы, границы геополитически целесообразной, в полной мере отвечающей интересам государственного выживания и ускоренного восстановления промышленного производства, сельскохозяйственного производства, как необходимого основания для стратегически перспективного цивилизационного развития, границы обеспечения необходимых условий становлению глобальной Сверхдержавы.

Что накладывает соответствующие особенности на содержание предстоящей Культурной революции. Содержание это должно быть безусловно поддерживать и воспитывать корпоративную военизацию населения.

2. НАЦИОНАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО БОЛЬШЕ РОССИИ

Когда мы, русские националисты, говорим о геополитически целесообразных границах, мы неизбежно должны затрагивать важнейшую тему стратегического целеполагания государственному развитию. Ибо то, какое стратегическое целепологание государст­венному развитию на обозримую историческую перспективу будет заложено в программу русского национализма, самым непосредственным образом определит понимание национализмом геополитической целесообразности границ государства.

Ключевым в выборе глобального стратегического целеполагания окажется отношение к Украине и Белоруссии.

Вопрос стоит следующим образом.

Либо русский национализм отступает к позициям великорусского народного патриотизма. Тем самым, de facto, а затем и de jure признаётся отказ от унаследованной от Византии традиции державной политики в Евразии, происходит разрыв с этой традицией в пользу перенесения тяжести внешней политики в Азию. Ибо в таком случае государство теряет средства серьёзного геополитического влияния на европейскую политику (что уже яснее ясного показывается открытым, почти презрительным пренебрежением лидеров Запада мнением всех официозных политических сил нынешней России в связи с решением США и НАТО о расширении структур этой военно-политической организации на Центральную и отчасти Восточную Европу). И тогда, как следствие, византийская имперская традиция в действительной международной политике возвращается в Стамбул (Константинополь), в Турцию.

Либо русский национализм осознаёт себя собственно русским, то есть нацеленным на борьбу за экономическое и политическое объединение России, Украины и Белоруссии в единый государственный организм под лозунгом - Одна страна, одно государство, одна нация! И тогда у нового Русского государства появляется возможность осуществлять планирование наступательной политической активности в Европе, тогда только оно вновь укрепит позиции законного политического наследования традиции византийской державности, без чего рассуждать о перспективе становления евразийской державности, о глобальной державности не имеет никакого практического смысла.

Либо-либо! Другого России её геополитическим положением не дано.

Революционный русский национализм есть в неизбежности радикальный национализм, архетипический национализм, а потому национализм этнический и расовый. Никакое иное видение русского национализма не позволит произвести решительного изменения мировоззрения государствообразующего народа, добиться наивысшей корпоративности русского городского общественного сознания, не позволит осуществить прорыв к самым высокоразвитым производственным отношениям, к самой высокой культуре современного цивилизационного поведения подавляющего большинства населения страны. А такой национализм, воздействующий на бессознательное этническое и расовое умозрение для зарождения и развития у русской молодёжи городского общественного мировосприятия, неизбежно начнёт изменять отношение к России множества людей во всём мире. Он вызовет консолидацию всех сил, обеспокоенных становлением русской постиндустриальной нации и связанных с мировым коммерческим политическим интересом, и ему предстоит бороться за право существования с могучими и объединёнными силами мировой реакции, которые начнут объединяться вокруг правящего класса Соединённых Штатов. Ибо русский национализм не может быть по своей сути ручным и удобным, приемлемым мировому коммерческому космополитизму, а так же соседним странам.

Для политического выживания и стратегической победы ему нужна материальная опора на могущество крупной державы, способной вести наступательную межгосударственную политику, мировую политику, пропагандистскую войну по всему миру. Такой державой собственно Россия стать не сможет. Вне отчётливо заявлен­ной программной цели всеохватного единения России с Белоруссией и Украиной революционный русский национализм не имеет шансов стать глобальной политической силой. Но соответствующую программную цель нельзя заявить без сопутствующей цели создания из великорусского, белорусского и украинского народов, а так же ряда расово, культурно и духовно родственных народностей единой русской нации,

Революционный русский национализм тем и отличается от прочих политических сил России, что единственный понимает - нация есть этнократичес­кое общество, что национального общества никогда не было, и нет ни в России, ни на Украине, ни в Белоруссии, что такое общество ещё только предстоит создать. И создавать его надо из имеющих единое этническое происхождение великороссов, украинцев и белорусов, у которых вследствие раскрестьянивания и индустриализации начался и углубляется распад народно-патриотического мировосприятия, народно-патриотической субкультуры. Ради чего надо создавать именно единую русскую нацию?

Ради спасения производительных сил, как России, так и Украины и Белоруссии от удушающих объятий неуклонно углубляющегося в них общегосударст­венного кризиса, от экономической и политической катастрофы;

ради спасения тысяче столетней русской традиции державной государственности от гибели;

ради достижения русским государством в ХХI столетии положения постиндустриальной промышленно развитой и военно-политической Сверхдержавы.

Только русский революционный национализм отдаёт себе отчёт в единственности предлагаемого историческими закономерностями для нынешней России политического выбора целеполагания государственному развитию. Это целеполагание безусловно объединительное. Оно имеет прочную опору в традиции изначальной древнерусской государственности, необходимой и достаточной для объединения русских, украинцев и белорусов на прочнейшем основании обращения к единому этническому и древнерусскому прошлому. Этническое единство трёх переживающих сейчас историческое отмирание народов определённо проявилось при зарождении единого Древнерусского государства, и сейчас вызревают исторические условия для его пробуждения в поведении и самосознании горожан и в России, и на Украине, и в Белоруссии.

Однако в настоящем положении дел тактические шаги в направлении действительного объединения затрудняются серьёзны­ми препятствиями политического характера, обусловленными распадом бывшего советского политического пространства таким образом, что ныне собственно буржуазно-демократическая революция происходит только в России.

Препятствия эти вызваны следующими обстоятельствами.

Приватизация того, что связано с продажей нефти и газа, цветных металлов, бесконтрольный доступ к нефтедолларам и газодолларам обеспечили в России быстрое становление больших частных капиталов и организованных общими интересами очень влиятельных кругов олигархических собственников и правительственных бюрократов, которые стали ударным отрядом ускоренного внедрения в стране либерально-капиталистических отношений. Они прочно утвердились во всех ветвях российской власти, установили частный контроль над крупнейшими средствами массовой информации, повернув их на службу своим корыстным целям. Вследствие их силы диктатура коммерческого космополитизма в России установилась несколько лет назад, в результате государственного переворота ещё в октябре 1993 года. Вследствие их силы она проявилась в своих характерных чертах политически резко и решительно, беспощадно космополитическим образом, существенно отличая политическую борьбу в России от происходящего на Украине и в Белоруссии. А их текущее господство приняло вид столь откровенного и циничного отчуждения своих интересов от нужд прочего населения России при растущей враждебности к нему, какое невозможно ни на Украине, ни в Белоруссии.

Как на Украине, так и в Белоруссии частные капиталы значительно слабее во всех смыслах, в том числе и в политической организованности, в политическом влиянии владеющих ими кругов. Поэтому там достаточно сильны пережитки коммунистических отношений, а буржуазно-рыночные преобразования замедленны, полностью зависят от внешней поддержки, от вливаний иностранной валюты. В то же время Россия уже сама по себе переживает глубокий кризис либерального устройства власти, когда диктатура коммерческого космополитизма исчерпала кредит доверия полностью и из исторически прогрессивной становится всё определённее реакционной, когда среда её поддержки сокращается месяц за месяцем. С точки зрения сложившегося в России господствующего слоя олигархов и бюрократов, в столь опасном положении дел нельзя осложнять экономическую и внутриполитическую ситуацию союзной интеграцией даже с относительно небольшой Белоруссией.

Такой вывод подтверждается самим политическим развитием событий. Ожесточённая кампания российских частных СМИ против подписания 2 апреля текущего года устава Союза России и Белоруссии показала, как велики опасения от последствий такого шага у господствующих кругов режима диктатуры коммерческого космополитизма. Метания Президента Ельцина, позиция которого была неясной до последнего дня, бесконечные хаотические правки основных положений то устава, то договора, то опять устава, тоже говорят о том, насколько вынуждено совершалась эта политическая акция. Клика власти пошла на данный отчаянный поступок вопреки себе, под давлением явного роста русского государствен­нического самосознания, встревоженного приближением военных подразделений НАТО к границам страны.

Режим диктатуры коммерческого космополитизма полностью запутался среди трёх сосен именно в вопросе отношений с откровенно тянущейся к союзному единству Белоруссией, показывая, что не имеет какого-либо осмысленного видения государственных интересов России. Его господствующие силы беспокоят только вопросы сиюминутного политического выживания, ибо символ веры выразителей интересов коммерческого космополитизма всегда и везде заключался в выражении: "Apres nous le deluge!" - "После нас хоть потоп!" Наиглавнейшей, животрепещущей проблемой для режима пока остаётся политическая борьба с коммунизмом. Не столько даже с парламентскими коммунистами, сколько с общероссийскими настроениями коммунистического реваншизма, которые может объединить и возглавить президент Белоруссии Лукашенко. Проблема эта подсказывает режиму только один приемлемый путь сближения с Белоруссией - её полное поглощение, как политическое, так и экономическое. В таком случае возможной стала бы быстрая скупка частными российскими банками лакомых кусков в экономике Белоруссии, ускоренное разгосударствление, превращение в товар остальных экономических предприятий подобно тому, как это совершается в России.

Умозрительно такое поглощение Белоруссии политически не представляет особых сложностей. Однако для его осуществления требуется дорогостоящий и требующий времени для подготовки референдум. Но как раз поэтому референдум невыгоден коммунистам. И они борются с такой идеей, и борются успешно. Им помогают распад производительных сил и промышленного производства в самой России и порождённое этими обстоятельствами разрастание морального, политичес­кого паралича правительственной и всей исполнительной власти, и подтверждаемое раз за разом опросами общественного мнения и результатами местных выборов сужение среды поддержки либеральной власти как таковой.

Верхи режима больше не в состоянии опираться в схватке с региональным коммунизмом на идеологию либерализма, на либеральных демократов, что было возможным в России осенью 1993-го года. Сейчас неуклонное падение доверия к либеральной демократии и к проводимым в угоду требованиям коммерческого политического интереса рыночным реформам заставляет российскую клику власти загнанно лавировать ради собственного политического выживания. И она вынуждена растягивать процессы сближения с Белоруссией на этапы, не в силах больше забалтывать и тормозить их.

Она вынуждена сначала пойти на подписание устава выгодной коммунистам конфедерации, в которой небольшая Белоруссия будет иметь равные политические права с Россией. Это позволяет коммунистам строить планы, де, завоевав подступы к власти в Белоруссии, взять реванш за поражение в 1993 году, влияя на внутреннюю политику России в обход Президента и Конституции. В случае успеха такой тактики, по прошествии времени, они, коммунисты, намереваются, - во всяком случае декларативно, - провести осуществление преобразования конфедерации в федерацию.

Но именно такая ступенчатая последовательность объединительных шагов чрезвычайно пугает очень влиятельные финансовые круги банковского частного капитала и связанных с ними правительственных чиновников. Слишком неустойчивым становится режим, чтобы быть способным хоть как-то проводить дальнейшее реформирование страны, а стагнация в проведении реформ делает режим обречённым. Он нынче подобен старому локомотиву, который из последних сил тащит эшелон в гору, - ему нужна помощь другого локомотива, а вместо этого к нему сзади прицепляют ещё один тяжёлый вагон, способный надорвать двигатель, потащить эшелон назад и опрокинуть.

Если противоречия на пути сближения настолько сложны в отношениях с Белоруссией, то ещё запутаннее они в отношениях с Украиной. И только революционный русский национализм способен разрубить данный гордиев узел.

Революционный русский национализм не имеет оснований бояться конфедерации России, Украины и Белоруссии. Наоборот. Его наиважнейшей целью является спасение промышленных производительных сил России, которые глубоким разделением труда, которое осуществлялось при советской власти, зависят от промышленных производительных сил Украины и Белоруссии, тоже находящихся в настоящее время в отчаянном положении и требующих спасения, возможное только в едином экономическом и политическом пространстве. Поэтому русский национализм видит в конфедерации с этими республиками шаг к созданию политических предпосылок Национальной революции, но шаг короткий, за которым должно последовать федеративное объединение.

Как раз в этом принципиальное различие отношения революционных националистов, с одной стороны, и коммунистов - с другой: к ступенчатости объединительных процессов. Думские деятели коммунистической оппозиции боятся союзной конфедерации снизу, которая имеет силу перерасти в федеративное объединение, выгодное прогрессивному общерусскому национализму, и они требуют конфедерации сверху, чтобы таким путём вернуть себе, захватить для себя привилегии власти. Они не в состоянии даже выдвинуть лозунг спасения производительных сил - эта проблема для них вторична. Ибо воздействие коммунистической идеологии на прогрессивное развитие производственных отношений полностью исчерпалось уже в семидесятые годы. С того времени коммунистическая идеология стала исторически реакционной, разлагающей производственные отношения и, соответственно, производительные силы страны.

Для коммунистов конфедеративное экономическое и политическое объединение с Белоруссией есть лишь некая ступень в цели осуществления подобного же объединения со всеми государственными образованиями СНГ. А для русских националистов объединение России со всеми странами СНГ представляется гибелью для России, неприемлемо ни в коем случае, ни под каким политическим соусом. Спасение России только в историческом движении вперёд, к качественно новым производственным отношениям, какие возможны единственно в русской национальном обществе. В большинстве же бывших советских республик пережитки феодализма, чуждого, враждебного идее русских городских национально-общественных отношений, самой промышленной европейской цивилизованности, очень сильны и разрушительны для производительных сил России, что было явным уже в последнее десятилетие Советского Союза.

Русская Культурная революция должна будет ставить целью духовное объединение русских, украинцев и белорусов, а так же расово и исторически близким им этносов в единую нацию с единой национальной культурой глобальной Сверхдержавы. А не пытаться внедрить в городское русское самосознание обновлённое советское имперское мировосприятие, которое не станет никаким иным, кроме субконтинентального и провинциального для современного миропорядка, - что с таким иррациональным упорством предлагают все национал-патриоты и народные патриоты.

3. НАЦИОНАЛЬНЫЙ СРЕДНИЙ КЛАСС

Чтобы всякая Национальная революция стала возможной, она должна опереться на вызываемые рыночными преобразованиями коренные изменения в банковском обслуживании экономики, в становлении коммерции, фондовых рынков ценных бумаг, в опыте семейной и частной собственности, а так же на обусловленное этими изменениями появление зачатков городского этнического общественного сознания. Соответствующие изменения, вольно или невольно, осуществляет режим диктатуры коммерческого космополитизма вообще, и, в частности, тот режим, который господствует в нынешней России. Этот режим не имеет самодовлеющих побуждений преобразовать Россию в рыночную промышленную державу, необходимых для развития промышленного капиталистического производства, но способен налаживать непрерывное углубление коммерческой эксплуатации страны и населения. Однако наращивание коммерческой эксплуатации своей страны не беспредельно. Когда всё, что имеет рыночную стоимость в самой России, будет пущено в оборот, в том числе связанное с тем производством, которое было создано советским государством и позволяет создавать имеющие спрос на рынке товары, режиму придётся искать пути вовлечения в коммерческие сделки финансов, товаров и собственности в других странах. Иначе нельзя будет обеспечить дальнейший рост коммерческих капиталов. Если режим сумеет произвести временное усовершенствование, укрепление власти, обстоятельства вынудят его переходить к политике коммерческой капиталистической экспансии, и сначала в соседние «государства ближнего зарубежья».

Политика экспансии в страны «ближнего зарубежья» окажется возможной по простой причине. Именно русская буржуазно-демократическая революция развалила Советский Союз, то есть именно у русских России вызрела внутренняя историческая потребность и необходимость в революционном переходе к капиталистическому развитию. А потому, только русские готовы быстро осваивать капиталистические способы экономических отношений, а так же обслуживающих их политических отношений и выстраивать сложные капиталистические учреждения, имеющие внутренние побуждения к росту капитализации и экспансии. Другие республики бывшего СССР оказались поневоле вовлечёнными Россией в капиталистические преобразования и были к ним не готовы. Единственное, на что способны в них местные этнические круги, которые дорвались до независимой от Москвы власти, это захватывать собственность, созданную главным образом русскими, грубо и преступно отстраняя самих русских от владения ею. Однако сами запускать эту собственность в спекулятивно-коммерческий оборот они могут лишь на уровне простейшего базарного обмена. Без прихода внешнего капитала, внешних управляющих компаний подвластным им странам не выбраться из хозяйственного распада и развала.

Главное противоречие политики экспансии, на которую господствующий в России режим диктатуры выразителей коммерческих интересов станет толкать исчерпание возможностей наращивать коммерческую эксплуатацию своей страны, связано с тем, что такая экспансия пойдёт вширь. Господствующие круги режима не создадут в других странах новых промышленных производств, как не делают этого и в самой России, а будут искать в них только то, что можно быстро, при наименьших затратах превратить в прибыльный товар. Соответствующую политику и по тем же причинам с 20-х годов XIX века начали, например, проводить господствующие круги США, и сначала в Латинской Америке. Она нашла образное, доходчивое отражение в доктрине президента Монро, который объявил всё западное полушарие сферой жизненных интересов молодой капиталистической республики. В нынешней России важнейшей составляющей политики спекулятивно-коммерческой капиталистической экспансии станет политика экспансии в Украине и в Белоруссии, целью которой будет стремление вовлечь в коммерческий оборот местные сырьё, производства и навыки участников производственных отношений, всё, что тесно связано в единые цепочки с производствами и участниками производственных отношений в России. Так будут подготавливаться условия для того, чтобы русская Национальная революция распространилась на Украину и Белоруссию. И как раз конфедерация, затем федерация России, Белоруссии и Украины, пропаганда общей древнерусской традиции государственности, создали бы необходимые политические условия для быстрого подъёма промышленного производства и укрепления положения авторитарного военно-политического режима диктатуры промышленного политического интереса, который будет приведён к власти русской Национальной революцией.

Важнейший лозунг всякой Национальной революции: "Одна нация, одно государство!";, - является лозунгом этнократического унитарного государства. Он прямо вытекает из главной политической задачи Национальной революции: создания социально-корпоративной национально-государственной системы власти, как единственного средства преодоления гибельного общегосударственного кризиса, кризиса несоответствия производственных отношений этого государства самому передовому в мире уровню развития производительных сил. В конкретных обстоятельствах в России, на Украине и в Белоруссии, такой лозунг унитарного единства в состоянии опереться только на мифологизацию древнерусской традиции государственности. Но эта традиция отрицает, решительно не признаёт, воспринимает, как требующее безусловного подавления, стремление белорусских и украинских почвенников, называющие себя националистами, но в действительности являющиеся оголтелыми народными патриотами, создать свои независимые государства. В обстоятельствах острейшего кризиса производительных сил и производственных отношений в России, на Украине и в Белоруссии борьба за народно-почвеннический патриотизм неизбежно становится реакционной, выступает политическим анахронизмом уходящей в прошлое эпохи. Противопоставить такой борьбе надо борьбу за становление русского национального среднего класса, то есть класса связанного с самыми передовыми промышленными производственными интересами вызревающей постиндустриальной цивилизации.

Возникновение огромной Российской империи было обусловлено предварительным появлением русского народного сословия дворянства. Сословное самосознание русского дворянства и его высокая способность к самоуправлению, которые сложились в обстоятельствах зарождения русского сословного народа во время Великой Смуты и после неё, были стержнем учреждений власти и управления Российской империи, определяли её способность к экспансии. Наряду со сложившейся в предыдущие столетия относительно самостоятельной казачьей военно-племенной демократией в приграничье империи, в правление Екатерины Великой завершалось становление русской дворянской демократии в центральной части страны, и как раз дворянская демократия, подчиняя себе старшин казачества, превратила Россию в самую могущественную феодальную империю Евразии и всего мира. Русский большевизм был дворянским по идейному происхождению, выражал представления определённой части дворянства на цели и способы усовершенствования страны. Когда большевики пришли к власти, они принялись создавать управленческую номенклатуру, как прямую наследницу русского дворянства, у которого был унаследован и принцип демократического централизма в выстраивании внутреннего самоуправления. Номенклатура подавила, вытеснила соперничавшую с дворянством казачью военно-племенную демократию, тем самым объединила и укрепила централизованное управление русским народом и советским государством для цели осуществления ускоренной индустриализации страны, превращения её в глобальную индустриальную коммунистическую империю. Упадок веры в коммунистическое мировоззренческое насилие, в коммунистический идеал человеческого общежития вызвал кризис советской имперской идеи, моральное разложение русской советской номенклатуры и, как следствие, распад учреждений управления. Но после успешной буржуазно-демократической революции в России начал постепенно возникать слой горожан, который поддержит грядущую русскую Национальную революцию, а в течение эпохи Национальной Реформации будет преобразовываться в национальный средний класс, в главный политический класс национального государства.

Национальный средний класс в условиях буржуазно-городского классового общества в известном смысле исполняет роль народного дворянства, какой та была в условиях удельно-крепостнического сословного общества. Способность будущего русского национального государства к выстраиванию передовой постиндустриальной экономики, передовых постиндустриальных производственных отношений и глобальной постиндустриальной Сверхдержавы определится тем, способен ли будет русский национальный средний класс унаследовать традиции русского дворянства, оттолкнуться от них и развивать их в соответствии с новыми историческими обстоятельствами. Национальная Культурная революция, определяя направление творческого созидания русской национальной субкультуры, должна в полной мере учитывать данное положение. Так же, как она должна учитывать и требование - видеть русский национальный средний класс этническим, а не великорусским. Русский средний класс, в том числе с помощью новой, национальной субкультуры должен преодолеть, оставить в прошлом великорусские, украинские и белорусские народные общественные отношения как таковые, рассматривать их лишь ступенью в историческом развитии этноса.

Наиболее подходящей символикой в идеологическом основании объединительной мифологизации исторических корней русской нации оказывается символика, связанная с именем Святослава, с той державной традицией русской государственности, которая была заложена его величественными и имевшими огромное значение в судьбе древней Руси военными и политическими деяниями. В частности, красный стяг с золотым львом на нём, под которым Святослав совершал свои знаменитые походы, преобразовавшие Древнюю Русь в собственно восточноевропейскую державу, что создало предпосылки для унаследования Московской Русью Византийской имперской традиции государственного развития. Лев, как изначальный символ в традиции русской великодержавной государственности, отрицает появившихся много позже византийского двуглавого орла Российской империи, а так же трезубец украинской самостийности, вернее сказать, профаническое упрощение падающего сокола, знака рода Рюриков. Поэтому лев может стать символом государственнического самосознания русского национального среднего класса, важнейшим символом русского городского общественного сознания, одним из главных государственных символом эпохи Национальной Реформации. Данный символ важен и потому, что военные дружины Святослава были родоначальниками русского дворянства, а значит, и русского национального среднего класса. С данным символом можно создавать современную традицию национально-русских военно-управленческих учреждений государственной власти, как учреждений национального среднего класса, и соответствующую культуру национального среднего класса, которая отразит абсолютный примат духа и долга над плотскими страстями.

Нынешний режим диктатуры коммерческого космополитизма быстро разлагается пропагандой безудержного потребления и самых разнузданных удовольствий. На этом зиждется кровный интерес коммерции: как можно больше продать, всё превращать в потребительский товар! Поэтому господствующий класс режима сложился из соответствующих дельцов, живущих одним сегодняшним днём и текущим часом, а завтра для них - хоть трава не расти, хоть потоп. В таких политических условиях бороться с бандитизмом, с коррупцией, с уклонением от налогов, с разложением армии и учреждений исполнительной власти, не только невозможно, но политически бессмысленно, ибо ничего, кроме потери лохмотьев авторитета верховной власти, достичь нельзя по существу задачи. Все разговоры главных дельцов режима об укреплении государства обречены быть безответственной болтовнёй, потому что власть разъедается аморализмом изнутри самим господствующим классом. Не знающий меры корыстный эгоизм этого класса стал одной из главных причин столь глубокого общегосударственного кризиса, который начался ещё при советской власти с упадком влияния коммунистического мировоззрения, а продолжится до русской Национальной революции.

Для преодоления гибельного разложения, для спасения государственнической традиции в новых исторических обстоятельствах, обстоятельствах объективного становления буржуазно-капиталистических отношений, нужна насильственная смена всего господствующего класса либералов и коммерческих спекулянтов. Нужна замена его на совершенно новый господствующий класс, в составе которого главенствующее положение должно принадлежать национальному среднему классу, воспитываемому на привлечении лучших традиций всех бывших в исторической памяти человечества цивилизаций, всех цивилизованных обществ. Культ долга, чести, славы - наиважнейшие составляющие таких традиций. Только когда эти понятия оказываются для лучших представителей этого класса более важными, чем плотские удовольствия, когда смерть превращается в ничто перед ужасом потери чести, тогда только становится возможным вымести напрочь коррупцию, казнокрадство, предательство государственных интересов, разнузданный и неуправляемый бандитизм из насущных проблем политической жизни государства.

Для современного производства, больше того, для любых современных цивилизованных, то есть городских корпоративных сообществ, принципы воспитания национального среднего класса на основе традиций отечественного дворянства оказываются отвечающими требованиям получения наивысшей прибыли от достижений конечной корпоративной цели, конечного корпоративного результата на мировых рынках. Японские якудза, к примеру, добились огромных успехов в организации своих преступных сообществ во многом вследствие использования самурайских принципов примата духа над плотью, безусловной, почти орденской дисциплины и верности долгу перед своей "семьёй";, которые являются характерными именно для военно-управленческого сословия. Но эти же принципы унаследованы и японским национальным средним классом, признаются в Японии за главное основание послевоенного успеха промышленного капиталистического развития страны, особенно в высокотехнологичных производствах, успеха, по праву определяемого как экономическое чудо.

Русская Национальная революция обязана отразить задачу создания национального среднего класса в полной мере. Она должна подчинить этой задаче всю государственную политику, всю культурную политику, всю образовательную политику, при отчётливом понимании, что такая задача разрешима лишь со сменой поколений, то есть к завершению эпохи Национальной Реформации.

4. КУЛЬТУРА НОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Восстановление управляемости государством и создание современного крупнопромышленного производства рыночно конкурентоспособных товаров при тех тяжелейших внешнеполитических обстоятельствах, в каких оказалась Россия, немыслимо уже без самой решительной борьбы за расово и исторически обусловленную национальную этику социально-корпоративного труда. Иначе говоря, духу и эстетике русской Национальной революции необходима жесточайшая нетерпимость к любому проявлению асоциального поведения и паразитизма, снижающих общенациональную производительность труда, конкурентоспособность национальной экономики и политики.

Единственно приемлемый лозунг в этом вопросе: "Никакого оправдания социальному паразитизму!"; Если причиной такого паразитизма окажутся историческая отсталость, варварство, расовая или этническая неразвитость социального сознания определённой части населения, надо решительно осуществлять действенные меры обеспечения непременного отмирания их носителей. Мировая цивилизация приближается к эпохе экологического бедствия и порождаемого этим глобального национал-дарвинизма. У политической силы, которой придётся возглавить русскую Национальную революцию, нет выбора. Она вынуждена будет вследствие мобилизационного характера мер по спасению экономики и традиции государственности раньше политических сил и правительств других стран недвусмысленно начать революционно прогрессивную политику воспитания национального общественного сознания, каким оно обязано быть в завтрашнем мире.

Нелегальная иммиграция прямо подрывает политические меры режима проведения Национальной Реформации по мобилизационному воспитанию жизненно необходимой социально-корпоративной этики общественного труда. Для искоренения условий, способствующих нелегальной иммиграции, проникновению на территорию русского государства с какими то ни было целями, понадобится узаконить длительные каторжные работы за нарушение визового режима, а так же применение оружия на поражение в приграничных районах. Такая политика будет не временной, а долгосрочной, стратегической. Легальная же иммиграция должна стать строго избирательной, разрешающей длительно находиться в стране лишь тем, кто способен с течением времени в процессе трудовой деятельности вовлекаться и вживаться в русское национальное общество, то есть при наличии доказательств о близкой родственности расового бессознательного умозрения и определённой исторически обусловленной культуре социального поведения.

Для укрепления политической устойчивости национальной власти в обстоятельствах расширения всевозможных рыночных свобод потребуется решительно изменить весь строй духовной культуры русского самосознания, воспитывать у новых поколений самосознание общественно этнократическое, национально-государственническое. Главным препятствием на таком пути станет отсутствие влияния на русское историческое самосознание дохристианской цивилизованности при укоренившемся чрезвычайно высоком давлении на политическую жизнь России христианской православной традиции, которая оправдает сосуществование разных этносов и рас в едином религиозно-идеологическом пространстве.

Дохристианская цивилизованность зарождалась в мировой истории как цивилизованность в чистом виде этническая и этнократическая, с живым, унаследованным от родоплеменных традиций общественной власти общественным действием и общественным бытиём, выражающая через этнически и расово обусловленное культурное созидание самобытную сущность своего генетического и инстинктивного геополитического мировос­приятия. Органично естественными для дохристианской общественной цивилизованности были массовые городские мистерии, карнавалы, сатурналии, которые были непосредственно связаны с сезонными изменениями в природе и служили целью посвящения в корпоративное общественное бытие, необходимое для углубления разделения труда и воспитания личностной культуры представлений о наличии общественно-корпоративных интересов, как интересов общественно-эгоистических.

Русская духовная культура о такой развитой дохристианской общественной цивилизованности знает только из чужого опыта. По этой причине русское национально-общественное сознание будет не в состоянии выражать собственную экономическую и политическую субъективность в необходимой для выживания в завтрашнем мире мере, если не будет целенаправленной политики государства по организации зрелищного посвящения в виртуально дохристианскую цивилизованность государствообразующего этноса. Все державы, которые в двадцатом веке проходили через буржуазно-демократические и Национальные революции, так или иначе, но осуществляли стилизованную мифологизацию собственной дохристианской цивилизованности, какой у них, строго говоря, не было. Наиболее ярко и наиболее осознанно это совершали национал-социалисты в Германии, погружая страну в завораживающие, непрерывные мистерии, сутью которых было виртуальное перенесение центра древнеримской цивилизации из Италии в Германию для превращения именно Германии в духовный и политический центр не только Запада, но и Нового Мирового Порядка, каким он виделся вождям Третьего Рейха.

Важно заметить, что в отличие от фашистской Италии, где возрождался культ традиций собственно Древнего Рима, в Германии смотрели на использование традиций культов Древнего Мира шире. Вожди национал-социализма и лично Гитлер, увлекаемые геополитическими идеями Гаусхофера, не столько разумом, сколько великолепной, достойной выдающихся режиссёров политических действ и приспособленной под практические задачи интуицией творчески смешивали в посвящениях в дохристианскую цивилизованность немецкой молодёжи культы, как Древнего Рима, так и великих держав Передней Азии. Тем самым, они внедряли в подсознание создаваемой ими немецкой нации евразийские духовные очертания империи Третьего Рейха, чтобы оттолкнуться от накопленных за тысячи лет духовных и культурных оснований разных древних цивилизаций Евразии для продвижения к мировому господству, подобно евреям сохраняясь при этом в качестве сознающего свою элитарность некоего, якобы имеющего самую древнюю, в несколько тысячелетий историю цивилизационного мировосприятия национально-корпоративного общества.

В этом вопросе революционный русский национализм должен внимательнейшим образом рассматривать опыт нацистской Германии, как пример, от которого следует отталкиваться. Не подражая нацистам, а творчески приспосабливая лучшее из их достижений для осуществления русской Национальной Реформации. Главное, что нужно осознать русскому национализму, это необходимость создания виртуальной исторической памяти русской нации, как цивилизационной современницы самых первых империй Железного века. Дух мессианской избранности в развитии производительных сил глобальной цивилизации ХХI века удастся вдохнуть в создаваемую Национальной Реформацией русскую нацию лишь при условии, что он как бы зародился с зарождением первых городских цивилизаций и пережил все эти цивилизации до нынешнего времени, когда подступают признаки становления глобальной цивилизации. Без такого посвящения в виртуальную современницу всех величайших цивилизаций прошлого немыслимо добиться признания другими региональными державами с глубокой исторической памятью и собственным ядерным оружием, признания за русской нацией морального права на создание глобальной Сверхдержавы.

Евреи пока единственные в современном мире имеют подобную силу духа, единственные имеют историческое и культурное самосознание в четыре тысячелетия, питаемое историческим знанием, что они пережили множество государств и ряд цивилизационных циклов, и в этом смысле они, действительно, проявляют себя как избранный народ.

Гитлер в процессе немецкой Национальной революции, когда стала возможной инициация зарождавшегося национально-общественного духа, поставил перед немцами политическую альтернативу: либо признать факт избранности еврейства, либо произвести коренную мифологизацию немецкой дохристианской цивилизованности, углубив её самоидентификацию до эпохи зарождения арийских расовых государств, до античного и вавилонского миропонимания. И на основе такой самоидентификации строить культурную политику. Третий Рейх ввязаться в мировую войну со всеми остальными державами под воздействием инициатического посвящения немецкой молодёжи в это новое видение мировой истории и своего значения в ней. Однако геополитическое положение Германии не позволяло ей осуществить политическое целеполагание, политическую Сверхзадачу, на какие замахнулся гений Гитлера под влиянием Гаусхофера. А именно, разгромить главного конкурента в борьбе за будущую глобальную империю, Советскую Россию, завоевать всю Восточную Европу и значительную часть Азии вплоть до границ с Индией, чтобы установить полный военно-политический контроль Германии над средиземьем Евразии, а затем и над всем остальным миром.

Россия же имеет геополитические предпосылки и благоприятные исторические условия для воплощения подобной Сверхзадачи. Русские имеют значительный политический опыт контроля над средиземьем Евразии, глубокую традицию евроазиатской державной государственности, которая им даёт моральные и культурные права на такой контроль. А замаячившее накануне ХХI века глобальное экологическое бедствие устанавливает объективный предел господству в следующем, XXI веке идеологического либерализма и коммерческого капитализма, коммерческого политического интереса, как главных движителей становления мирового рынка, мировой экономической и политической системы обеспечения глобального товарно-денежного обмена. Иначе говоря, приближается исторический предел господству англосаксонского меркантилизма и талмудического иудаизма, ставшего идеологическим стержнем в деле организации сторонников мирового либерализма, мирового капитализма и глобального могущества Соединённых Штатов. Поэтому русская Национальная революция будет проходить в совершенно иных условиях, когда мировой либерализм и мировой коммерческий политический интерес не смогут выглядеть прогрессивными, ибо они уже выполнили свою главную историческую задачу, в общем и целом, создали единый мировой рынок товарообмена.

Таким образом, евреи благодаря идеологии иудаизма и организации глобального коммерческого интереса добились контроля за становлением глобальной политической системы по экстенсивной эксплуатации Земли, её ресурсов жизнеобеспечения. Но экологическая катастрофа ставит объективный предел такому способу развития промышленной цивилизации и глобального товарно-денежного обмена, когда развитие промышленного производства и товарного обмена управляется и направляется коммерческим интересом получения наивысшей спекулятивной прибыли. Надо переходить к поиску организации производственных отношений и способа товарообмена, которые необходимы для самой высокой степени извлечения ресурсов жизнеобеспечения из того, что берётся у природы. Это выполнимо лишь при превращении науки и знания в главный источник развития производительных сил. Русская нация будет создаваться под давлением именно таких требований к существу производительных сил, социально-производственных отношений и характеру глобального товарообмена. Ей удастся сложиться и выжить в борьбе за существование лишь посредством авторитетных достижений в выстраивании социальных производственных отношений и развитии собственных глобальных сырьевых компаний, которые позволят добиться ведущего положения в мировой эксплуатации ресурсов жизнеобеспечения Земли, дающего возможность влиять на промышленную цивилизацию, воздействовать на мировые производительные силы. Такая Сверхзадача, собственно, и требует высшей инициации национально-общественного духа русской нации, инициации в качественное состояние носителя ответственности за становление современной промышленной цивилизации, корни которой погружены в эпохи зарождения её предпосылок в самых первых цивилизациях Древнего Мира.

Однако русскому национализму следует в полной мере учесть гибельную ошибку вождей немецкого национал-социализма. Эти вожди не обеспечили теоретическим обоснованием твёрдой опоры тому, что делали, они не понимали в должной мере закономерностей происходящего при их непосредственном участии, поэтому часто ступали на скользкую дорожку мистического иррационализма. В частности, они хотели осуществления Сверхзадачи достижения глобального господства сразу, при своей жизни, за этап Национальной революции, тогда как это, - если бы такое даже и было геополитически возможным для Германии, - есть цель целой эпохи Национальной Реформации. Ибо такую Сверхзадачу способна решить только уже сложившаяся городская нация с укоренившимся в нескольких поколениях национально-общественным самосознанием и политическим самоуправлением.

Инициациативное возвеличение вождями национал-социализма зарождающееся немецкой нации до уровня мессианской нации, которая по их представлениям должна была возглавить переход человеческой цивилизации в совершенно новый цикл развития, тем самым стать нацией господствующей в глобальной империи, как раз и привела к столь ожесточённо антагонистической конфронтации с мессианским самосознанием евреев. Очевидно, подобное ожидало бы и русскую нацию в результате предстоящей Национальной революции, если бы не приближалось экологическое бедствие в общемировом масштабе, вследствие чего у евреев, рано или поздно, но иссякнут идеологические и материальные, финансовые средства, которые обеспечивают им нынешнее чрезмерное влияние на мировую экономику и общемировую политику. Мировоззренческий упадок коммунизма и неудержимо обнажающийся идеологический упадок гуманитарного либерализма уже становятся явлениями современной истории. Человечество приблизилось к преддверию появления нового философского мировоззрения, как главного мировоззрения прогрессивного общечеловеческого развития в ХХI веке.

Из таких выводов нужно исходить при разработке культурной политики русской Национальной революции как начального этапа эпохи Национальной Реформации. Этнократическая нация, которая возглавит становление новой цивилизации, возглавит и становление новой цивилизационной культуры, своей культурой определит её сущностные особенности.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Проблемы, которые предстоит решать русскому национализму с приходом к власти, чрезвычайно сложны. Внутренне присущая режиму диктатуры коммерческого космополитизма неспособность выразить целеполагание государственному развитию привела нынешнюю Россию к глубочайшему общегосударственному кризису. В стране происходит неуклонный распад производительных сил и упадок социальной морали, трудовой этики, укореняются потребительский паразитизм и люмпенизация массового сознания населения, всюду видны политическая апатия молодёжи, вырождение государствообразующего народа, на остаточном патриотизме которого только и держится пугало от недавнего могущества мировой державы.

Но русский народ приблизился к своей исторической старости, постепенно умирает. Долго государственность на его патриотизме не продержится. Удержать государство от исторической катастрофы в силах только политическая сила русского революционного национализма; восстановить его жизнеспособность может только энергия и воля молодости зарождающейся русской нации, направляемой политической силой революционного национализма. Однако русский революционный национализм сам политически молод. Его организации придётся разрешать текущие задачи при огромной нравственной ответственности, на ходу, творчески, многие из них будут неожиданными и непредсказуемыми. Поэтому выполнить свою историческую миссию выведения русского этноса из исторического кризиса народной формы общественного бытия в состоянии лишь политическая организация русского революционного национализма, которая ясно и трезво увидит главные стратегические цели и сверхзадачи, в том числе и в вопросах культурной политики Национальной революции и Национальной Реформации.

Данная теоретическая работа затрагивала именно проблемы высвечивания стратегических целей и сверхзадач культурной политики, как основополагающих для революционного национализма, определяющих основные черты его эстетики. Сама же эстетика есть явление текущего массового творчества, которую должна пробудить революционная политическая организация борцов за национальную демократию своей идеологией и мифологией Победы над противниками внутри страны и в глобальном мире в целом.

март-апрель 1997г.

ЛИБЕРАЛИЗМ ИЛИ НАЦИОНАЛИЗМ

1. НАЦИОНАЛИЗМ РОЖДАЕТСЯ В САМОПОЗНАНИИ

Подавляющее большинство людей приобретают политические убеждения не под воздействием пропаганды тех или иных политических сил, а опытом своей жизни. Люди сначала через свой жизненный опыт становятся сторонниками той или иной политической позиции, а затем уже начинают интересоваться отвечающей ей идеологией и её пропагандистами и идеологами. Множество из них нельзя сделать сторонниками революционного национал-патриотизма и национализма никакой пропагандой. Их не удавалось бы убедить стать французскими шовинистами, итальянскими фашистами, немецкими национал-социалистами, испанскими фалангистами и так далее никаким гениям, никаким харизматическим вождям, если бы большинство государство­образующего населения соответствующих стран само не разочаровывалось в других политических движениях, партиях вследствие их неспособности предложить выход, программу выхода из глубокого общегосударственного кризиса.

И то, что в России уже в самых широких слоях населения становится необратимым постепенно растущий интерес к русскому национал-патриотизму и даже национализму, есть ответная реакция русских горожан на приближающийся крах построенного на идеологии либерализма режима диктатуры коммерческого космополитизма. Он, этот растущий интерес к национал-патриотизму и национализму, есть следствие их жизненного опыта, а не пропаганды "фашистов";. В России революционный переход к созиданию русского национального государства становится единственной прогрессивной целью политического развития, - вот главная причина возрастания воздействия национализма в его разных проявлениях на массовое сознание горожан, в первую очередь молодёжи. Именно поэтому в официозных и близких к господствующим кругам режима либеральных средствах массовой информации самые деятельные сторонники национализма облыжно, с едва сдерживаемой злобой постоянно чернятся по любому поводу. Но никакая ложь, никакая клевета не в силах остановить объективное движение России к русской Национальной революции.

Когда страна возбуждается национализмом, это всегда есть признак подступающего политического взросления передовых социальных слоёв горожан государство­образующего этноса. Ибо интерес к национализму есть по существу дела интерес к самопознанию, самопостижению, осознанию своей особости среди прочих этносов и желанию понять, в чём же сущность этой особости на новой ступени исторического развития. А именно на той ступени, когда государствообразующий этнос пережил раскрестьянивание и становится в своём большинстве городским, живущим главным образом городскими экономическими интересами, а страна вовлекается в мировой рынок товарно-денежного обмена с его жёсткой конкурентной борьбой за использование этого рынка для процветания собственной экономики. Растущий интерес государствообразующего этноса к национализму есть следствие того, что прежняя, народная форма общественного бытия больше не может разрешать новые проблемы, повышать уровень и качество жизни, и требуется переход в существенно иное качество общественных отношений.

Если к самопознанию вызревает отдельный человек, он становится личностью. Изучая себя, он узнаёт свои склонности и способности, свои таланты и возможности, он начинает осознанно ставить жизненные цели и изыскивать средства для их достижения. Только с приближением к возрасту самопознания отдельный человек начинает заниматься самовоспитанием, самосовершенствованием, через преодоление препятствий и собственных недостатков приобретать характер, волю, постепенно становясь личностью целеустремлённой.

Но то же справедливо и в отношении любого государство­образующего этноса, как такового, в том числе и в отношении русских. Всеохватный общегосударственный кризис в нынешней России есть одновременно и исторический кризис, преодолеть который невозможно, немыслимо без прорыва теряющего смысл дальнейшего существования, объективно отмирающего русского народа в новое качество исторического бытия, а именно, в качество национального общества, в качество гражданственной нации городских семейных собственников. Русские больше не в состоянии решать задачи сохранения русской традиции государственности и её дальнейшего развития вне задачи своего этнического, расового самопознания, вне строго научного подхода в выяснении своих этнических и расовых склонностей и способностей, которые сложились в результате естественного отбора в определённых природно-климатических и геополитических, исторических обстоятельствах.

На нынешней ступени исторического развития русской государственности русские вновь поставлены историей на распутье, опять оказываются перед важнейшим выбором. Либо они выродятся в россиян, потеряют способность прогрессивно отрываться от прочих, исторически отсталых этносов России, опустятся до их средневекового уровня социальной культуры, до их уровня доиндустриального мировосприятия, погибнут духовно и расово и погубят государство. Либо, в результате русской Национальной революции, энергично прорвутся к новой ступени социально-общественного бытия: встанут на путь прогрессивного движения к созданию этнократического национального общества, научно выяснят свои предрасположен­ности к той или иной деятельности в условиях городской промышленной цивилизованности, поставят себе новое стратегическое целеполагание и начнут самосовершенствоваться под Сверхзадачу достижения этого целеполагания.

Иначе говоря, чтобы вырваться из объятий мрачных тенденций сползания к исторической гибели, русские обязаны решительно выделиться из россиян, революционным порывом становясь национальным политическим обществом, современной нацией, и познавать себя в качестве сознательных расистов. После чего только и появятся условия для качественного усложнения социальных отношений, для постановки нового стратегического целеполагания государственному развитию, и начнётся воспитание духа и характера русской нации для поиска средств его достижения.

Вот что является истинной первоосновой возрастающего интереса к русскому национализму, у одних, со страхом и тревогой, у других, - с надеждой. Только в нём предчувствуется или уже видится политическая платформа организации самых здоровых сил страны, сил русской государственной традиции, основанной на самодовлеющей потребности непрерывного развития производительных сил ради налаживания жизни в очень сложных природно-климатических условиях борьбы за существование.

2. РОЛЬ ЕВРЕЕВ В НЫНЕШНЕЙ РОССИИ

Всякое национальное самопознание начинается со сравнительного изучения исторических судеб других наций и народов, с оценки содержания тех идеологий, которые задавали направление их духовному и историческому развитию. Русский революционный национализм сейчас переживает время страстного любопытства к формах идеологически-религиозной и управленческой организации всех величайших цивилизаций прошлого. И ему особенно поучительно обратиться к судьбе евреев и трезво осмыслить роль иудаизма в мировой истории.

Иудаизм дал евреям смысл существования и поставил великую цель, настолько сложную, что продвигаться к ней им предстояло несколько тысячелетий, - и иудаизм заставлял их знать о предстоящих тяжелейших испытаниях, расписав в общих чертах главные этапы продвижения вперёд. Этой великой, почти безумной целью было создание глобальной власти под их этническим контролем и управлением. Сама эта цель непрерывно заставила их познавать самих себя, напряжённо выискивать стратегические средства её достижения, подчиняться жёсткой и безусловной дисциплине этнического выживания в любых обстоятельствах, подлаживаясь под них, если нет иного выбора, но, в конечном итоге, обязательно оставаясь самими собой. С достойным восхищения, почти фанатичным упорством они тысячелетие за тысячелетием участвовали во всём, что, шаг за шагом, способствовало продвижению к единому, общечеловеческому миропорядку, тем самым, подталкивая прогресс общечеловеческой цивилизации, подкладывая важные кирпичи в построении её великого здания.

Если сутью естественного отбора является приспособляемость организмов и их коллективных форм организации под изменяющиеся обстоятельства, то евреи достигли в приспособлении своих религии, этики, морали, духовной культуры под задачи выживания в любых обстоятельствах, в любой чужой цивилизации наивысшего приближения к требованиям природы. Величайшие цивилизации, их народы и нации гибли, исчезали в небытие, оставаясь лишь в исторической памяти, в книжной истории, а евреи, которые были их современниками, выживали и двигались вперёд с невероятной организованностью, устремляясь к тому предназначению, которое получили от Моисея.

"Всё, что не убивает нас, делает нас сильнее";. Это выражение Ницше напрямую относилось и относится к евреям. Они действительно стали Сверхнацией и Сверхчеловеками в современном мире. Потому что не только выжили вопреки всему, но и нашли средства воздействия на рычаги глобального влияния и контроля, изменяя себя, воспитывая и развивая способности для наилучшего владения этими рычагами.

Средства эти дал им как коммерческий политический интерес, так и отвечавшая его императивным требованиям к государствен­ным устройствам идеология радикального, космополитического либерализма, которая в своей глубинной сути обосновывала приоритет частной собственности над общественной, над государственной, частного права над общественным, над государственным. Право индивидуальной экстерриториальности, абсолютное частное право на перевозимую с собой собственность, как право надгосударственное, было кровным требованием торговцев и денежных менял с самого его зарождения, а с развитием товарообмена приобретало всё большую силу воздействия на политику властей всякого государства, вынуждая властные круги идти на уступки данному требованию.

Потеряв свою государственность, оказавшись в рассеянии, евреи выучились служить этому метафизическому интересу как никакой другой народ на Земле. Ради этого они в Талмуде переосмыслили земледельческий Ветхий Завет, и сделали именно Талмуд своей главной законодательной и воспитательной книгой. В традиции своего самосознания они научились с помощью коммерческого интереса и с помощью идеологического космополитизма, с помощью требования свободы торговли и прав человека, так или иначе, но заставлять служить своему целеполаганию остальные народы и нации, все государства. Им удалось приобрести опыт использовать главные положения либерализма для отрицания государства и права государствообразующих этносов на этнократическое мировосприятие и этнократическую власть, при этом укрепляя своё этнократическое отношение к остальному человечеству, не боясь сосуществовать с ним в некоем подобии перемирия, зыбкого и полного взаимного недоверия. Именно в контроле над коммерческим капиталом, над мировым товарообменом главная экономическая причина политической силы современного еврейства в мире, как силы глобальной и господствующей, с которой никто не может не считаться.

Диктатура коммерческого космополитизма, которая утвердилась в России с октябрьского политического переворота в 1993 году, смирила и превратила в сырьевую колонию и нынешнюю Россию, не оставив ей даже лохмотьев от политических и военно-стратегических амбиций недавней советской Сверхдержавы. Совсем не случайно, что роль евреев в поддержке этого режима постоянно возрастает, их проникновение во все поры режима становится всё более и более очевидным, нагло откровенным, цинично вызывающим. Россия неотвратимо приближается к такому политическому состоянию, какое было, например, в Веймарской Германии перед началом немецкой Национальной революции, то есть перед приходом к власти национал-социалистов. Гитлер тогда отмечал, что с 1918-го по 1933-й год евреи захватили контроль над всей страной, над всеми основными экономическими, финансовыми, информационными институтами в государстве. И он подчёркивал, что это обстоятельство стало важнейшей причиной отчуждения власти от нужд и запросов основных масс населения страны, в первую очередь связанных с производством немцев, важнейшей причиной превращения Германии в марионетку британских и американских интересов, за которыми стояли, главным образом, те же евреи.

Почему евреи оказывались основной опорой режимов диктатуры коммерческого космополитизма во всех буржуазно-демократических революциях? Почему их приходилось подавлять и отстранять от влияния на власть всегда и везде с началом Национальных революций?

Происходящее в нынешней России даёт возможность ответить на этот вопрос очень наглядными объяснениями.

Ведь как происходило становление слоя частных собственников в России во время буржуазно-демократической революции, начиная с 1989 года? Почти исключитель­но за счёт спекуляции, ростовщичества, казнокрадства, расхищения и разбойной приватизации государственной собственности, взяточничества и бандитизма. При этом заметным было этническое разделение труда. Спекуляцией, ростовщичеством, перепродажей краденного, отмыванием грязных денег во всяческих коммерческих предприятиях, в том числе на Западе занимались в основном евреи. В бандитизме и казнокрадстве, во взяточничестве и приватизации госсобственности преобладали разложившаяся номенклатура и "представители нерусских коренных народов России";. Но эффективно использовать в рыночно-капиталистических условиях экономической деятельности наворованное, пускать это наворованное в спекулятивный оборот номенклатура оказалась не в состоянии. Поэтому капитал и собственность постепенно, но неуклонно перемещались в одну корзину, к тем, кто мог её пускать в коммерческий оборот, в основном, к евреям, но отчасти и к склонным к торгашеству кавказцам, представителям азиатских народов и народностей.

Именно евреи стали главными выразителями сути режима диктатуры коммерческого космополитизма, который установился в результате государственного переворота 3-4 октября 1993 года. Они осуществляли сращивание внутренних спекулятивно-коммерческих учреждений с глобальными еврейскими структурами обеспечения господства интересов коммерческого космополитизма, штаб-квартиры которых в наше время обосновались в США. Они доказывали номенклатурной власти необходимость господства идеологии радикального гуманитарного либерализма и достижения интеграции экономики России в мировую экономическую систему капиталистического разделения труда любыми жертвами, любыми мерами, вплоть до разрушения целых отраслей отечественного производства.

К чему это привело режим в обстоятельствах непрекращающегося развала производительных сил страны?

К тому, что не только подавляющее большинство русских людей, но и русские военные управленцы, собственники и бизнесмены, даже из последних мерзавцев, начинают ощущать, что режим тащит страну к исторической пропасти. Они начинают постигать зависимость своего будущего от способности государства развивать современные производительные силы, наращивать современную промышленную мощь. В их среде неизбежно нарастают тревога и поднимаются вопросы о границах поддержки этого режима. Такие же тревога и вопросы неосознанно распространяются в среде русских деятелей СМИ, культуры, искусства.

Однако в условиях углубляющегося общегосударственного кризиса, когда подступает паралич способности исполнительной власти воплощать свои решения, господствующие круги новоявленных собственников начинают отчаянно бороться за своё выживание, не гнушаясь самых крайних мер. Они подтягивают к управлению экономической, финансовой, информационной и политической власти тех, на кого могут положиться полностью, кому доверяют безусловно. Именно евреи, как главные выразители требований коммерческого политического интереса, самые организованные и самые вышколенные проводники жизненно необходимой режиму политики, выталкиваются кругами олигархов и тесно связанных с ними правительственных бюрократов ко всем мало-мальски значимым рычагам управления страной.

3. ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Наступает очень важный перелом в истории России. Русские горожане на жизненном экономическом и политическом опыте убеждаются в существовании у каждой расы, у каждого этноса своих особых склонностей к той или иной деятельности. А так же в том, что эти склонности обнажаются демократизацией, либерализмом и вовлечением населения страны в мировое разделение труда, и всякая власть в таких условиях защищает интересы вполне определённых этнических групп.

Режим диктатуры коммерческого космополитизма отвечает склонностям в первую очередь евреев, что доказывается красноречивыми фактами их широкого проникновения во власть, захвата ими контроля над финансовыми потоками, над экономическими программами приватизации, над телевидением, над основными газетами и журналами страны, над культурной и образовательной политикой правительства. Такое положение дел, очевидным образом, привело к привязке экономики и исполнительной власти России к американским стратегическим целям выстраивания мирового управления единственной Сверхдержавой.

В то же время месяц за месяцем, год за годом выявляется абсолютная вторичность коммерческого интереса в экономическом и политическом поведении подавляющего большинства русских. И, наоборот, обнажается их глубокий интерес к производительной деятельности, к сложному промышленному производству, к тому, что обслуживает, определяет развитие такого производства - к инженерии, к изобретательству, к естественной науке. Оказывается, именно на русских держалась и держится индустрия страны, военное строительство и т.д. Иначе говоря, у русских обнажается редкая склонность к развитию сложных производительных сил. А потому ныне господствующий в России режим становится чужд государство­образующему этносу, его общественно-государственному сознанию и неуклонно отчуждает его от подлинных рычагов власти. Ответной реакцией стали подъём русского народного патриотизма, национал-патриотизма и национализма, и возрождение русского антисемитизма.

Так что нет худа без добра.

Евреи и иудаизм послужили "заразной инфекцией";, которая с помощью исламских и иных меньшинств преднамеренно стремилась угробить самостоятельность экономичес­ких интересов России, с помощью идеологии либерализма подчинить их требованиям мирового коммерческого космополитизма. Но одновременно история проверяла, способна ли традиция русской государственности, переболев этой "инфекцией";, перебороть её, выжить для дальнейшей борьбы за собственные стратегические цели и интересы, наиболее выгодные для укрепления государственных отношений и для процветания русского этноса.

Чтобы победить режим господства выразителей спекулятивно-коммерческих интересов мало одной этнической предрасположенности русских к промышленной производственной деятельности. Нужна способность вести и выигрывать политическую борьбу. То есть нужна способность творчески разработать стратегическую идеологию и создать политическую силу, которая может объявить о готовности к борьбе за новые, отвечающие новым условиям жизни страны общественно-социальные производственные отношения, которые позволят спасти, восстановить промышленные производительные силы страны, сделать их конкурентоспособными, капиталистически прибыльными на мировых и внутреннем рынках. И только революционный русский национализм доказывает, что знает, как разработать передовую идеологию и бороться с диктатурой коммерческого космополитизма за преодоление общегосударственного кризиса, за преодоление отчуждения русскими объективно неизбежной, объективно прогрессивной буржуазно-гражданской власти, буржуазного государства, складывающегося в результате необратимой буржуазно-демократической революции. Путь один - революционный поворот русского сознания к цели создания самого высокоорганизованного общества в современном мире! А именно, русского национального общества образованных и высококвалифицированных предпринимателей и участников производственных отношений, способного политически и экономически противостоять "инфекции" коммерческого космополитизма и гуманитарного либерализма, вырабатывать против них действенные "иммунные" средства защиты в условиях необходимой интеграции, вовлечённости страны в мировые экономические и политические отношения.

Коммерческий экономический и политический интерес есть в чистом виде интерес необщественного слоя тех, кто лишён склонности к социальной этике и морали, и он решительно не приемлет господства общественных отношений. Тогда как промышленный экономический и политический интерес, интерес современных производительных сил требует в высшей мере действенной организации общества и государства, необходимой для воспитания непрерывной социологизации и корпоративной этики труда в производственных отношениях. И высокоорганизованное национальное общество самым естественным, ненасильственным образом отторгает влияние коммерческого политического интереса на государственную власть. Пример послевоенной Японии замечательно подтверждает такой вывод. К выстраиванию такого общества и надо стремиться русским горожанам.

Вследствие тяжелых обстоятельств татаро-монгольского ига и их последствий традиция великорусской Московской государственности не смогла в своей истории примирится с Новгородским вечевым самоуправлением, сохранить у русского народа исторический опыт общественного влияния горожан на власть. Великорусская народная духовность, которая сложилась после Великой Смуты, испытывает слабость в создании городской общественной власти, общественного самоуправления. Она с трудом воспринимает ту истину, что общественные отношения в условиях города нельзя поддерживать и развивать без всевозможных орденских этнических общин, союзов, клубов с жёсткими правилами поведения всех членов, с воспитанием детей корпоративному поведению в регулярных совместных мероприятиях. Поэтому культура русского городского общественного сознания, как главного средства отчуждения иудаизма от власти, станет осуществимой лишь при порождении русским революционным национализмом орденских организаций с особыми ритуалами посвящения по воспитанию корпоративного взаимодействия, без которых общественная иерархия невозможна. Нынешний режим создавать такие организации не позволит. Только Национальная революция даст простор для деятельности таких орденских сообществ, защищающих и продвигающих становление национальной демократии, как основной политической технологии организации здорового иерархического общества, средства политической легитимизации диктата интересов динамичного развития производительных сил на все учреждения государственной власти.

Национальная революция заменяет либеральную внеобщественную демократию господства интересов беспринципного меньшинства на национальную общественную демократию господства интересов большинства посредством развития местных и различных орденских этнических общинных отношений государствообразующей нации. Таким образом она создаёт первичные, использующие опору на бессознательную память о родоплеменных общественных отношениях учреждения общественного самоуправления, которые должны сохранять, воспитывать и защищать расовые национальные склонности государствообразующего этноса, проявляющиеся к тем или иным видам деятельности, развивать эти склонности до высокого уровня специализации и профессионализации, делая национальные производительные силы конкурентоспособными и прибыльными. Посредством этих первичных явлений общественного самоуправления, как проявлений этнической памяти об общинной общественной власти, достигается действенность общенациональной общественной власти и обеспечивается её контроль над традицией государственности, позволяющий сохранять прогрессивное развитие этой традиции, задавать историческую перспективу этой традиции.

Советская эпоха с её опорой на иудаизм и евреев при организации глобальной имперской власти России завершилась. Народный коммунизм полностью сыграл свою пьесу в истории страны. В дальнейшем глобальная державная власть на основе русской традиции государственности выстроится только и только в виде русской национально-корпоративной цивилизованности, как цивилизованности наивысшей в мире, задающей направление и стиль промышленной цивилизации на её совершенно новом витке развития. Поэтому русская Национальная революция не может не столкнуться с иудаизмом и еврейством в непримиримой борьбе за власть, за политический курс нового, капиталистического государства.

Проблема утверждения диктатуры промышленного политичес­кого интереса, выгодного именно русской расово-этнической склонности к этике производительного труда, оказывается одновременно проблемой подавления семитских расовых экономических и политических инстинктов на всём протяжении Национальной Реформации, на эпоху в шесть-семь десятилетий, до середины ХХI века по крайней мере. Она усугубляется жестокой, объективно усиливающейся борьбой за глобальное господство всех выразителей общемирового промышленно-производительного политического интереса, интереса организации самых эффективных и приемлемых экологической безопасности общечеловеческих производительных сил, с намертво цепляющимися за сложившийся тип капитализма выразителями общемирового коммерческого политического интереса, интереса получения коммерческой прибыли любой ценой, даже ценой гибели Земли. В эту борьбу русская национальная идеология должна будут ввязаться с началом Национальной революции, и главным её противником станет талмудический иудаизм под личиной идеологического либерализма, с наибольшей полнотой выражающий устремления сторонников спекулятивно-капиталистического, олигархического империализма к тоталитарному глобальному господству. К такому господству, которое им позволит осуществлять рабскую эксплуатацию меньшинством подавляющего большинства, в первую очередь тех, кто склонен к производственной деятельности.

Национал-социалисты Германии первыми в мировой истории политически ясно, но теоретически и идеологически неподготовлено предприняли попытку созидания нового типа производительной цивилизации. В ней либерализм и коммерческий космополитизм должны были подавляться и оказаться под полным контролем участников развития индустриальных производительных сил и их политических интересов, - что как раз и обусловило ту жесточайшую схватку с мировым талмудическим иудаизмом, в которую Третий Рейх втянулся к началу Второй Мировой войны и которая привела к почти полному вытеснению евреев из Центральной Европы. Тогда капиталистический мир впервые идеологически и de facto разделился чётким военно-политическим фронтом на два антагонистически непримиримых лагеря с разным видением дальнейшего своего развития, в одном из которых иудаизм и евреи были не только нежелательны, но принципиально нетерпимы.

Сейчас предметный ход событий подготовляет именно Россию к повторению такой попытки. У России нет выбора! Она не может отказаться от государственной традиции и погибнуть; она обязана готовиться бросить вызов грядущему ХХI веку русской Национальной Реформацией. Авторитарный режим военно-политической диктатуры для осуществления целей и задач русской Национальной революции, как начального этапа Национальной Реформации, должен будет ускоренно воспитывать в молодёжи те качества расового Архетипа, которые наилучшим образом подходят к требованиям постиндустриального наукоёмкого промышленного производства следующего века к социальному поведению участников такого производства. Он должен дать пример в организации нового типа цивилизации и бороться за победу этого типа цивилизации ради спасения цивилизованного человечества от гибели.

Строго говоря, уже большевизм намеревался решать подобную задачу посредством созидания общемирового индустриального коммунистического общежития. И провалился в реальной практике из-за того, что был революционной модернизацией почвеннической христианско-православной монотеистической традиции с её отрицанием имперским сознанием этнократической общественной власти и гражданского самоуправления средних слоёв горожан, которые обвинялись им в поощрении гибельного для всех живых существ индивидуального эгоизма. Но нельзя не подчеркнуть то обстоятельство, что утопическая идея мессиански вырваться в новый тип цивилизации, показать выход из тупика спекулятивно-коммерческого капиталистического развития для всего человечества была предпринята именно в России, и это есть бесспорный исторический факт. Опыт оказался неудачным, но он заложила традицию, от которой только и может оттолкнуться русский политический национализм.

Важно отметить, что великорусская народно-православная традиция мировосприятия есть регионально имперская, византийская традиция. Поэтому для собственно великорусского, земледельческого по своему существу народа прививавшаяся ему в ХХ веке коммунистическая глобально-имперская традиция мировосприятия всегда была и будет чужеродной, в той или иной мере еврейской, - вследствие чего она не в состоянии обойтись без евреев у власти, в окружении власти. И стремления некоторых представителей нынешнего режима в России использовать русский народный патриотизм для укрепления политической устойчивости власти, подправить либерализм патриотизмом, на самом деле есть стремления использовать русских, откровенно или подразумевая, в открытом или скрытом виде, для строительства мондиального миропорядка в духе олигархической империи. Тогда как для русской нации, которая будет создаваться с началом Национальной революции при постепенном отмирании великорусского, украинского, белорусского народов, именно глобально-державная традиция должна стать, - и неизбежно станет! - органичной, естественной, кровно наследующей древнерусской традиции великодержавной государственности.

Обусловленная этим задача поэтому состоит в следующем. Русский национализм должен признать советский период истории болезненно поворотным, но наиважнейшим в становлении традиции русской государственности. Коммунистический режим выполнил огромную работу по приданию русской традиции государственности исторического будущего через радикальное усовершенствование её целеполагания, через принципиальное расширение её мировоззрения от византийского имперского к глобально имперскому, через создание соответствующих экономических интересов и социальных сил обслуживания таких интересов. Именно данное обстоятельство сложившейся, укоренённой в нескольких поколениях горожан кровной, духовной заинтересованности русского бытия в глобальном целеполагании даёт России колоссальное преимущество перед национал-социалистической Германией и всеми странами современного мира в возможностях мобилизации государствообразующего этноса на борьбу с мировым господством коммерческого космополитизма, с мировым либерализмом и талмудическим иудаизмом. Русскому революционному национализму необходимо и достаточно рационально очистить советскую коммунистическую традицию государственных отношений от внутренне присущих ей монотеистического православия и сущностного иудаизма, враждебных к русскому городскому общественному сознанию, а потому антинациональных, враждебных постиндустриальной промышленной цивилизации. И после этого использовать советские достижения в организации государства и средств идеологического обслуживания его глобального целеполагания.

Режим диктатуры коммерческого космополитизма оказался вызывающе асоциальным, потому бесплодным, он не смог создать собственного стиля в культуре, в духовной жизни, навязывал в России, пока было политически возможным, диктат либеральной культуры США. Вынужденный под давлением зарождающегося русского городского общественного сознания, для противодействия ему, поворачиваться с 1995 года к народному патриотизму, режим, опять же, вынужден политически эксплуатировать достижения советской народно-патриотической культуры, но с истеричным отрицанием идеологической мифологии, глобально мессианской большевистской духовности, которая её породила.

Русский революционный национализм прямо унаследует лучшие, проникнутые русским государственническим самосознанием традиции советской культуры, но повернёт их от иррационально народного мировоззрения к рационально национально-общественной философии гражданственного бытия в эпоху научно-технологической и информационно-технологической революции промышленной цивилизации, в эпоху подступающих глобальных кризисов и обусловленной этим приближающейся смены вида этой цивилизации.

К примеру. Вместо прогрессивного авангардизма советского народа, нужно провозгласить слоган: русская нация есть авангард прогрессивного человечества! Но, чтобы создаваемая Национальной революцией и Национальной Реформацией русская нация действительно становилась авангардом в борьбе за прогрессивную смену вида промышленной цивилизации, за творческий поиск форм организации нового миропорядка, она обязана возглавить эту борьбу в качестве самой высокоорганизованной, самой социально-корпоративной нации. То есть она должна предстать окружающему миру готовой к научного самопознания и саморазвития единым Сверхличностным социальным организмом.

Русская нация за короткий временной срок должна предстать в качестве ещё более вышколенной Сверхнации, чем еврейская. Она обязана стать состоящей из элитарных социал-корпоративных Сверхлюдей, превосходящих мировую еврейскую элиту по стратегической целеустремлённости и воле к самосовершенствованию, к интеллектуальной, моральной, психологической, физической приспособляемости в грядущем быстро изменяющемся мире, - в мире с экологическим, энергетическим, продовольственным кризисами, в мире глобального социал-дарвинизма, в мире накануне отмирания среди человечества всего, что не успело и не смогло стать нациями и потому оказалось в тупике при эволюционном развитии.

При таком понимании русским национализмом своих политических сверхзадач эстетика расовой евгеники должна стать одним из краеугольных камней культурной политики Национальной революции и Национальной Реформации, решительно отринув советскую догматику дружбы народов и общечеловеческого гуманизма.

Важнейшей школой самосовершенствования всегда являлись орденские структуры и закрытые корпоративные общества. Созданное идеологами либерализма и иудаизмом масонство яркое тому подтверждение. Поэтому проявится ещё одна задача русской Национальной революции. Политическая организацию, которая будет осуществлять данную революцию, должна выказывать нетерпимость ко всему, что не способно организовываться в корпоративные сообщества. И наоборот, всячески поддерживать, поощрять появление таких сообществ с внутренними ритуалами посвящения, со своей цветовой и тотемной символикой и т.д. Эти сообщества обязаны стать школой защиты от непосвящённых всех подступов к национально-государственной власти и к национальной собственности при любых условиях, при любых обстоятельствах. Только из представителей таких сообществ должны наполняться все ветви власти русского национального государства: политическая, военная, финансовая, экономическая, информационная и т.д.

29 апреля 1997г.